Новенькая для коменданта

— Моя работа, — похвалилась Риандер. — Чуть-чуть сменила профиль. Расскажешь, что понравилось больше всего.

— Мне уже нравится. Сто лет не мылась вот так. Спасибо, Джи.

Хотела обнять их, но, взглянув на свои страшные руки, быстро передумала. До гармонии мне ещё далеко. Любить себя новую оказалось сложнее всего.

Но меня никто не торопил. Оставили одну и позволили побыть со своими мыслями.

Самый непростой и желанный разговор всё ещё ждал впереди.

Смыла с себя тоску Анкриджа. Переоделась и осторожно  выбралась из комнаты. Нуридж уже готовился ко сну. Все реже мне встречались студенты в коридорах. Они с любопытством рассматривали мои руки и пытались заглянуть в глаза. Я же начесывала волосы на лицо. В теле Гидеона мне явно было спокойнее.

У одной из стен я замерла. Погладила причудливые узоры в виде крыльев. И это я тоже помню, как мчалась к нему, как даже миг разлуки казался мне невыносимым, а потом прошёл целый год, и с каждой минутой мне все трудней вновь ворваться в его жизнь.

Дверь кабинета капитана Дайхарда была не заперта, а сам он дремал на столе среди разложенных бумаг. Никогда не жалеет себя. Села рядом и осторожно погладила растрепанные волосы.

 Кого в этот раз он пытается спасти? Среди дел заключенных Анкриджа лежало моё и мамино. Гидеон сражается за меня до сих пор.

— Ло? — он нежно позвал меня, и я тут же отдёрнула руку.

— Добрый вечер, капитан Дайхард.

Он смешно закатил глаза и улыбнулся.

— Нет-нет. Точно никаких капитанов, Алоиза. Не после всего, что между нами было.

Смотрели друг на друга. Теперь общаться явно стало немного труднее, я больше не слышу его мыслей и стука сердца.

— Я видела тебя голым, — выпалила ему и закрыла лицо руками.

Гидеон как-то сдавленно рассмеялся.

— Да уж, моими же предательскими глазами. Какой стыд. А я видел тебя в тонкой мокрой сорочке.

— Какой стыд? — спросила своего ректора.

—Скорее, какая несправедливость. Сорочка против наготы, мне кажется, где-то меня надурили!

— Ты не приехал в Анкридж, — высказала вслух копившийся упрёк, и тут же прикусила язык. Не это я хотела сказать ему.

— Прости меня, Ло. Это было одно из условий Рассела. Он велел мне остаться в Нуридже, чтобы не смущать тебя. Я мечтал поехать, правда.

Я замотала головой. Не то. Не так. Лучше не буду говорить, лучше молча буду уничтожать все несправедливости.

Потянула за завязки на мантии, ослабила пояс и молила вселенную, чтобы Гидеон не остановил меня и не отвернулся с отвращением. Только когда ткань упала к моим ногам, я позволила себя посмотреть ему в глаза.

Все моё тело покрывали черные узоры, на бледной коже они выглядели особенно ярко. Но во взгляде Гидеона не было страха, жалости или отвращения. Он просто долго и ласково смотрел, пока этот миг не нарушил скрип двери.

Я обернулась, и увидела до смерти смущенного Генри.

— Я… Я… попозже зайду.

Он захлопнул дверь, а я ляпнула:

— Теперь в мире появилась ещё одна несправедливость, Генри видел голую меня.

Гидеона рассмеялся, поднялся с места и укрыл меня своей старой шинелью.

— Только через мой труп. Моя тьма будет только моей.

Он опустился передо мной на колено и осторожно взял за лодыжку.

— Согласна ли ты, Алоиза Иксора Нобераль, стать моей и только моей. Привносить хаос и сумбур в мою жизнь, убивать и воскрешать меня, сводить с ума, ставить в тупик, смущать и превращать в глупого влюбленного мальчишку.

Кивала. Даже не кивала, я трясла головой так сильно, что слёзы срывались с ресниц и с громкими шлепками падали на пол.

— Тогда, властью данной мне министерством юстиции я Гидеон Дайхард назначаю тебя на должность преподавателя метеомагии и моего заместителя по воспитательной работе исправительной академии Нуридж. Кто-то же должен подменить Мантинору?

На моей лодыжке захлопнулся следящий браслет.

— А ещё… выходи за меня, Ло?  Твоих отца и маму я уже спросил, и они вроде бы не против, только леди Нобераль попросила повременить с церемонией до её официального освобождения.

Мог ли тот день стать лучше? Но он стал. Мы избавились от всех несправедливостей той же ночью.

За завтраком Генри избегал моего взгляда и напихивал кашу за обе щеки. Джинджер требовала подробностей, а Хлоя обещала зашить мне рот, если я скажу хоть слово о её кузене.

Могли ли моя жизнь стать лучше? Она стала. Каждый день в Нуридже был непохож на предыдущий, и уж тем более не напоминал тюрьму или магическую шкатулку. К академии тянулись веринцы парящих облачков, везущих к нам новеньких шкодливых магов. Из отстроенных башен и корпусов то и дело вырывались неумелые заклинания, а студенты пытались напугать меня в темных коридорах. Но на их беду я не впечатлительная Мантинора Блекстрем, я Алоиза Дайхард. Супруга одержимого тьмой ректора и капитана, и он все так же одержим мной и своим непотопляемым кораблём. Так что с мокрыми штанишками окажутся шутники, мои тучки об этом позаботятся.

Конец