Новенький

Видимо, зря я это сказал. Процессор сержанта не был готов принять такую информацию, и, затрудняясь выдать словесный ответ, он схватил меня за шиворот белуги20 и грубо вытолкал в коридор. Дальше, объясняя только пинками и несвязанными ругательствами, лучше всякого навигатора, четко навел на помещение, в котором стояли умывальники. Вот что волшебный пендаль и мат животворящий делают. Магия.

Умывальники стояли в два ряда по обе стороны центральной перегородки, которая на уровне лица была отделана зеркалами. Фонарь с шумом был установлен на крайнюю металлическую раковину белого цвета, и, отражаясь от зеркала в потолок, давал рассеянный свет в помещении. Схватив за шею освободившейся рукой, а другой, вывинчивая скрипучий кран, меня как слепого котёнка окунули мордой в воду. При этом сержант продолжал что-то орать. Из всей тирады мой слух четко вылавливал лишь знакомые до боли матершинные слова. Остальная речь, я так понимаю, шла лишь для связки мата. Всё лилось так складно, что было похоже на молитву, которая способствует смытию грязи как на лице, так и на душе заблудшего порося. Так сказать, ритуал полного очищения.

– Ты, собака женского рода, урод, гля, у тебя, собака женского рода, и руки грязные гля. Белугу, собака женского рода, всю испоганил! Ты, гля, откуда, собака женского рода, такая свинья? Я тебя, собаку женского рода, научу родину любить, жеванный крот! – не прекращал молебную песнь сержант.

– Парфен, прекращай – вдруг из темноты появились Адам и Астраханец.

– Да вы, гля, посмотрите на эту чумазую обезьяну, жеванный крот – возмущался Парфен – оно, гля, умудрилось, гля, так в постель залезть.

– Да это Тимур его так по полу повозил, поприветствовал земляка – усмехаясь вспомнил недавнее событие Астраханец.

– А Тимур то куда лезет? – удивился Парфён заводясь ещё больше – кто ему разрешил? Рано ему ещё крылья распускать!

– Ну, так получилось, тормозить уж не стали. Решили посмотреть, как продержится молодой – всё так же улыбаясь, отвечали они. Видимо шоу зрителям понравилось.

Здорово вы придумали. Видите ли, "решили посмотреть". Супер. Ничего не скажешь. Продолжая очищать волосы от засохшей крови, думал я.

– Ну а какого хрена,гля, это животное идёт и грязным ложится спать? – не унимался Парфен – эй, я тебя спрашиваю обезьяна.

Продолжая держать голову над раковиной, чтобы окровавленная вода не падала на пол, я немного приподнялся и повернулся к сержанту.

– Так откуда мне знать, где умывальник? Старший лейтенант Колчин привёл меня в казарму уже ночью, указал кровать и сказал все вопросы завтра. Потом меня разбудили, познакомили с земляками и снова отвели спать. За первый час пребывания в казарме изучен всего один маршрут: кровать – бытовка – сушилка – кровать. Это офигенно насыщенный маршрут, после которого желание задавать вопросы отпадает напрочь.

Я заметил, что ответ их веселит. Видимо доходит весь абсурд.

– И как тебе знакомство с земляками? – громко заржал Парфен.

– Идеальное. Один даже успел дома побывать – сказал я, сплюнув красную слизь в раковину.

Уже все смеялись. Кроме меня, естественно. Странно конечно, но настроения чёт не было.

– Гля, ну ты же мог мне сказать, что тебя намудохали, и ты не знаешь где умывальник? – не унимался Парфен.

– Кому? Когда тебе мощным фонарём поджаривают мозг не совсем ясно, кто с тобой разговаривает. Да даже если бы и было видно, откуда мне знать, что можно говорить, а что нельзя. Я же тут ещё ничего не знаю. В первый же день стать стукачём не очень перспективка. Да и не ожидал я, что в первый же час два раза успею под раздачу попасть.

Судя по смеющимся глазам, я заработал уважение у этих ребят. Но как показала практика, бить меньше от этого не стали. Наоборот, больше. Ведь каждый из них, увидев потенциал, пытался вложить все свои знания. Обычным способом же это делать лень, поэтому только через кулаки и прокачку. Гениально же, ну.

***

Не знаю почему, сейчас, прибыв в расположение спецназа, я вспомнил срочную службу в армии, ведь здесь всё по-другому. Возможно, именно поэтому и вспомнил. А возможно потому что в голове больше вопросов, чем ответов, прям как тогда, в первые дни службы. Но здесь, как бы парадоксально это не звучало, в спецназе, люди добрее. Здесь люди намного проще. Это чувствуется. Здесь никто никому ничего не доказывает, потому что первое же дело всё и без того покажет.

Всё будет хорошо, я уверен. Если что не так, парни прикроют.

Знакомство с коллективом проходило очень быстро. Закрытый периметр и рабочий режим двадцать четыре на семь, делают своё дело.

Совсем недавно я смотрел на этих ребят снизу-вверх, как на жестоких и бесстрашных головорезов, упивался историями о спецоперациях, перечитывал сводки. А сейчас я сидел за одним столом, слушая военные истории из первых уст и заряжался их позитивом.