Новенький

— К тому, Соня, что такими парнями, как Никита, не разбрасываются. Тебе может казаться, что еще вся жизнь впереди, а вокруг так много мужчин, но на самом деле это не так. Хорошего парня, чтобы уважал, ценил, заботился, а в будущем работал, содержал семью и не изменял, найти очень сложно. Поэтому держись за Никиту.

В груди щелкает огонек гнева, и я чувствую, как мое лицо покрывается пятнами.

— Мам, я сама разберусь, — отрезаю.

— Соня, по молодости очень легко наделать ошибок. Я стараюсь тебя от них предостеречь…

Мама резко замолкает, потому что на кухню заходит папа с Настей на шее.

Глава 29.

— О чем секретничаете? — добродушно интересуется отец.

Я стараюсь закрыть лицо волосами, чтобы не было видно, какая я пунцовая.

— Да так, про школу говорим, — отмахивается мама.

Вот за что спасибо родительнице, так это за то, что она не посвящает в такие темы папу. Наши женские разговоры остаются между нами.

— Что там в вашей школе? — папа щелкает кнопку на чайнике и садится за стол. Настя спускается к нему на колени и тянется к вазочке с печеньем.

— Не перебивай аппетит! — мама отодвигает вазочку в сторону.

Папа, смеясь, тут же пододвигает ее обратно.

— Пусть ребенок ест.

В воспитании меня и сестры мама всегда была злым полицейским, а папа добрым.

Родительница, сверкнув осуждающим взглядом, все-таки разрешает Насте лопать печенье перед обедом.

— Да в школе вечно не одно, так другое, — вздыхает родительница. — Помнишь, я говорила, что департамент образования навязал мне мальчика из неблагополучной семьи?

Я мигом вытягиваюсь, как струна, готовая жадно внимать каждое слово матери.

— Которого ты в Сонин класс определила?

— Да.

— Ну помню. А что с ним?

— Теперь его сестру ко мне пихают! — зло выпаливает. — У меня уже скоро не школа будет, а бомжатник! Я поговорила по телефону с директором школы, в которой девочка сейчас. Ну там все очень плохо. Еле-еле с двойки на тройку учится, прогуливает, ворует.

— Ворует? — удивленно восклицает отец.

— Да, представляешь!? У одной одноклассницы украла телефон, у второй деньги из кошелька. И вот это недоразумение из семьи алкашей придет в мою школу и будет воровать у моих учеников, — от злости мама аж бросает на стол нож.

Отец спокойно встает к закипевшему чайнику, а я сижу ни жива, ни мертва.

Она это точно сейчас про Диму говорит? У Димы есть сестра?

Я еще не задавала ему вопросы про семью. Во время поцелуев было как-то не до этого. Но я помню, как в библиотеке Дима говорил, что ходил в кино на «Красавицу и чудовище» с сестрой, а их не пустили на сеанс, потому что им тогда еще не было 16 лет.

— Мам, ты про Соболева? — уточняю не своим голосом.

— Да, про него. Его мамаша принесла мне документы на дочку своего сожителя. Или даже вернее сказать, собутыльника. От нее так перегаром воняло, что мне пришлось проветривать кабинет.

— Ну а ты можешь ее не брать? — папа наливает в кружку чай и возвращается за стол.

— Могу, но тогда эта алкашка снова напишет на меня жалобу в департамент образования! А две жалобы подряд за короткое время вызовут лишние вопросы ко мне.

Я сижу с чувством, будто меня облили ведром помоев. Конечно, я всегда помнила мамины слова о том, что Дима якобы из неблагополучной семьи. Но мне в это никогда не верилось. Он хорошо одевается, хорошо учится. Я видела детей из неблагополучных семей, и они совершенно не такие, как Дима. Так что в какой-то момент я решила, что родительница или что-то перепутала, или слишком наговаривает. Может, Дима из неполной семьи, а мама путает это с неблагополучной?

— Мам, ты ошибаешься. Соболев из нормальный семьи, — осторожно возражаю. — И он хорошо учится.

— У него мать и отчим — запойные алкаши, а брат находится под следствием. Еще у него есть эта дочка отчима, которую сейчас пихают ко мне в школу. Она ворует телефоны и деньги у одноклассников. Да и сам Соболев постоянно в предыдущей школе дрался и попадал в полицейский участок. Так что ничего нормального нет ни в этом парне, ни в его семье.

Каждое слово матери прилетает мне словно кирпич по голове. Я настолько в шоке, что не знаю, ни что ответить, ни как отреагировать. Ну и я просто не верю.

Вот не верю и все!

Дима хороший, умный и интересный. Да, он сломал Никите руку, и это, безусловно, плохой поступок, требующий осуждения и даже наказания. Но Дима нормальный, такой же, как все мы! Он не гопник, который курит сиги за гаражами и ходит в спортивных штанах с полосками по бокам.

Ведь подростки из неблагополучных семей именно такие? Грязные, вшивые двоечники, которые прогуливают уроки, забивают стрелки, щелкают семечки и курят дешевые сигареты.

А Дима совсем другой. Он не курит, а на вечеринке у Полежаевой не выпил ни капли и даже мне не позволил это сделать. Он стильно одевается, вкусно пахнет и хорошо учится.

— Мам, ты, наверное, с кем-то путаешь Соболева, — уверенно качаю головой. — Все, что ты сейчас сказала, не имеет к нему никакого отношения.

— Много ты знаешь! — огрызается. — Его мать дважды приходила ко мне пьяной! И еще смеет на меня жалобы писать!