Новенький

Это точно Димина квартира? Он здесь живет? Может, в его личном деле была ошибка в адресе?

Желание поскорее сбежать охватывает все мое тело, но усилием воли я заставляю себя сделать еще один шаг внутрь. Короткая прихожая переходит в коридор. Я сворачиваю и первое, что вижу, — множество пустых бутылок из-под водки.

— Здесь есть кто-нибудь? — снова спрашиваю. Голос опять выходит сиплым. Это потому что его колючей проволокой сковал страх.

Делаю еще два осторожных шага. Первая открытая дверь — кухня. Я чуть ли не вскрикиваю от неожиданности, когда вижу здесь человека. Опустившись лицом, в грязный стол с бутылками и стаканами кто-то спит. Судя по фигуре и волосам чуть ниже плеч, это женщина.

— Кхм, простите, — зову.

Никакой реакции. Лишь плавно вздымаются лопатки от сонного дыхания.

Кухня еще омерзительнее, чем коридор. Здесь тараканы ползают по стенам. Подавив брезгливость и очередной приступ тошноты, я подхожу к спящей женщине.

— Эй, проснитесь, — трясу ее за плечо.

Пьяное тело издает нечленораздельные звуки и продолжает спать дальше.

— Эй, — трясу за плечо сильнее. — Проснитесь.

Тело резко дергается и медленно отрывает от стола голову.

— М? — смотрит на меня заплывшими глазами. — Ааа, — тянет беззубым ртом.

Женщина протягивает руку к полупустой бутылке водки и наливает в рюмку.

— На, — придвигает ко мне.

Я стою, будто парализованная, потому что в этом пьяном, опухшем, заплывшем лице я узнаю черты лица Димы. От осознания того, что это его мать, сердце ухает в пятки, а к глазам подступают слезы.

— Бушь? — указывает головой на рюмку водки.

— Где Дима? — выдавливаю из себя.

— А? — женщина прищуривает пьяные глаза.

— Где Дима? — повторяю громче. — Я ищу Диму.

— Его больше нет, — и шмыгнув носом, она опрокидывает в себя рюмку, которую налила для меня.

— В смысле больше нет?

— Нет его больше… — женщина снова шмыгает носом и наливает новую рюмку. Залпом выпивает и валится головой на стол.

У меня начинает кружиться голова, и мне приходится схватиться рукой за грязный шкаф. В эту же секунду я чувствую на ладони что-то мягкое и липкое. Боже, я раздавила таракана. Рукой.

Не находя обо что вытереть ладонь, я вытираю ее о свой плащ. Мне хочется кричать, плакать и бежать подальше от этого места. Я не могу поверить, что это Димин дом, что это его мать, что он вот так живет… В школе он был совсем другим, со мной он был совсем другим.

Я пячусь на выход из кухни. Дальше по коридору виднеются еще двери, и я решаю пойти до конца. Раз уж я здесь, я должна сделать все для того, чтобы найти Диму.

Я открываю следующую после кухни дверь. На секунду меня ослепляет порядок в этой комнате. Чистый линолеум, хоть и старый, просто белые стены, две аккуратно заправленные кровати, а между ними шкаф. По запаху, витающему в этой комнате, я понимаю: она Димина.

Завороженно прохожу внутрь и оглядываю внимательнее. У ближайшей ко мне кровати стоит тумбочка, а на ней стопка книг и фотография в рамке. На негнущихся ногах я подхожу ближе и тихо скулю в шарф, когда вижу на фотографии себя и Диму.

Это наше самое первое совместное селфи. Мы в том самом парке на нашей лавочке, где Дима сделал мне предложение. Зима, и скоро уже стемнеет. Я смотрю в камеру, а Дима обнимает меня со спины и целует в щеку. Я даже не знала, что он распечатал эту фотографию и поставил ее в рамку у своей кровати…

Я продолжаю горько рыдать, заглушая звуки шарфом, пока не слышу за спиной строгое:

— Вы кто?

Резко оборачиваюсь и вижу Олесю. Она прищуривает глаза, внимательно меня оглядывая, и зловеще выдает:

— Ты??

Быстро шмыгаю носом и вытираю слезы шарфом.

— Извини, что вошла без спроса в вашу квартиру. Я ищу Диму.

Кровь моментально отливает от ее лица. Олеся хватается рукой за дверной косяк, будто не может удержать равновесия. У нее начинает подрагивать верхняя губа.

— Как тебе вообще хватило наглости сюда прийти?

Олеся говорит это со злостью. Я замечаю, что ее голос в какой-то момент преломился, будто к горлу подступили слезы, которые она упорно старается скрыть. Но ее глаза слезы скрыть не могут, я вижу, как они наливаются.

— Я ищу Диму, — повторяю уверенно. — Где он?

— Убирайся. Вон. — Выдыхает так тихо, но так зло, что кожа покрывается мурашками.

— Где. Дима. — Повышаю голос.

Олеся сильнее хватается за дверной косяк, как будто ее не держат ноги.

— С ним это случилось из-за тебя… Если бы не ты… — Олеся приваливается лбом к стене и начинает всхлипывать. — Это ты виновата, ты… — приговаривает.

Я стою ни жива, ни мертва. Самое плохое предчувствие растекается под кожей и парализует внутренности животным страхом.

— Где Дима? — повторяю могильным голосом. — Немедленно скажи мне, где он.

Я делаю уверенный шаг к рыдающей навзрыд Олесе, хорошенько встряхиваю ее за плечи, а затем прижимаю спиной к стене.

— Я повторяю еще раз: где Дима?

Дешевая тушь потекла по ее лицу.

— Его нет… — всхлипывает.

Мой мозг отказывается трактовать фразу «его нет».

— Где Дима? — чувствую, как горло сковали новые рыдания.

— Он ушел в армию! — выкрикивает. — Из-за тебя!

— В армию? — переспрашиваю, не поверив.