Новенький (СИ)

— И что? От этого ее любовь прошла?

Пихаю Диму в бок.

— То есть, ты считаешь нормальным бросать свою девушку на три года и уезжать без объяснений?

— Нет, я не считаю это нормальным. Но если ты любишь человека, то любишь его независимо от того, где он находится физически. Знаешь ли, — Дима опускает на меня многозначительный взгляд. — Бывает так, что влюбляешься в человека с первого взгляда, ничего о нем не зная: ни кто он, ни как зовут, ни где находится. Узнаёшь это все только через пару лет. Но чувства из-за расстояния и неизвестности не проходят.

— Ты веришь в любовь с первого взгляда? — уточняю с сомнением.

— Верю, — кивает и снова многозначительно на меня смотрит.

Эти взгляды и слова разгоняют по коже волну мурашек. Он что, имеет в виду меня?

— А я не верю, — заявляю и делаю глоток кофе. — Не понимаю, как можно влюбиться с первого взгляда? Вот стою я в очереди на кассе в супермаркете и вижу ЕГО. Влюбляюсь с первого взгляда, а через секунду он достает из-за пазухи пистолет и грабит кассу. И что же, получается, я люблю преступника и грабителя? В общем, я считаю, что нельзя влюбиться, не зная человека хотя бы чуть-чуть.

Я жду, что Дима засмеется моим словам, но неожиданно он становится хмурым и серьезным.

— Можно, — говорит только одно слово через долгую паузу. Я уже даже начинаю нервничать, что чем-то обидела Диму. Например, своим гипотетическим предположением, что могу полюбить кого-то помимо него. — Можно влюбиться в человека, а потом узнать о нем что-то плохое. И вопреки доводам разума, продолжать его любить.

Между нами повисает тишина, прерываемая только грюканьем кружек. Не понимаю, Дима имеет в виду себя? Свою семью? Какой-то странный разговор. Начинался вроде безобидно с Грибоедова.

— Расскажи мне о себе, — иду ва-банк. — Сегодня в нашу школу перешла твоя сестра, верно? Она училась в твоей прежней школе?

— Нет, она училась в другой школе. И она не моя сестра, а дочка моего отчима.

Мне становится немного неловко из-за моего вопроса. Мне, в общем-то, все равно, что у Димы за семья и кто его родители, но хочу знать правду от него, а не от третьих лиц, включая мою мать.

— Твои родители в разводе?

— Нет, мой папа умер, когда мне было семь лет.

Кусок эклера застревает в горле. Я стараюсь быстро запить его кофе, но делаю только хуже: горячий напиток обжигает пищевод.

— Извини, — произношу, когда тяжелый ком проваливается в желудок. — Я не знала.

— Все в порядке.

— А у тебя есть родные братья или сестры? — задаю следующий волнующий меня вопрос через некоторое время.

— Полностью родных нет. Но у меня есть старший брат по матери. Отцы у нас разные.

— Понятно…

Спрашивать, а правда ли он под следствием и правда ли, что твоя мама пьет, я все-таки не решаюсь.

— Моя семья далека от идеала, — Дима сам говорит где-то через минуту тишины. Я продолжаю медленно жевать эклер, не поднимая на него лица. — Долго рассказывать, да и не очень хочется. Просто знай, что я не мажор и у меня нет богатых родителей.

Я опускаю взгляд под стол на его модные и довольно дорогие «Тимберленды».

— А одеваешься ты так, будто богатенький сыночек, — замечаю.

— Я сам зарабатываю и уже давно.

А вот это неожиданно.

— Ты работаешь? — удивляюсь. — Где?

— Делаю сайты.

Я тут же вспоминаю его навороченный ноутбук, а затем и мамины слова о том, что Дима выигрывал олимпиады по информатике.

— А как ты научился?

Соболев допивает кофе и обнимает меня одной рукой за плечи.

— Это у меня врожденное, плюс ходил на курсы и читал учебники. Да и в целом, это не сложно.

С пониманием киваю, хотя ни черта не понимаю. В моем представлении, создать сайт — это что-то из разряда фантастики.

— А я нигде не работаю, — зачем-то говорю.

— Тебе и не надо.

— Почему? — меня слегка задевают его слова. — В нашем классе многие ребята на летних каникулах подрабатывали официантами в кафе. Я сначала тоже хотела, но потом решила, что лето после десятого класса — последнее полностью свободное. Так что не стала.

Дима ухмыляется.

— Белоснежка, у тебя мама — директор школы, папа — судья. Зачем тебе работать официанткой?

Я медленно допиваю кофе и ставлю кружку на стол.

— Откуда ты знаешь, что мой папа судья?

Он задумчиво смотрит прямо перед собой.

— Полежаева говорила, — отвечает через паузу. — Я у нее все про тебя выведал.

Быстро отворачиваюсь, скрывая улыбку. Как я вообще могла ревновать Диму к Полежаевой, если он даже с ней говорил обо мне?

Глава 34.

— Ты совсем со мной не разговариваешь?

В пятницу я вылавливаю Лилю в коридоре после уроков. Она до сих пор не ответила на мои сообщения, которые я писала ей еще в понедельник утром после поста в «Подслушано», а в школе общалась со мной только в присутствии друзей и на дежурные темы.

Лиля, поняв, что уже не отвертеться, приваливается плечом к стене.

— Да нет, почему, разговариваю.

— А у меня такое ощущение, что ты меня избегаешь.

— Тебе кажется.

Мимо нас шагает группа десятиклассниц, поэтому я выжидаю, когда они пройдут.