Новгородский государственный объединенный музей-заповедник

Камнем преткновения при интерпретации этих сведений стала вторая булла Иннокентия IV. Следующий из ее содержания вывод, что позиция адресата в отношении перехода под покровительство папы была положительной, явно не вписывался в устоявшееся представление об Александре Невском как непримиримом противнике католичества. И были предприняты попытки «найти» для послания от 15 сентября 1248 г. другого адресата. Примечательно, что этими поисками занимались авторы, сочувственно относившиеся к политике курии и Ордена.

Против представления об Александре как адресате буллы от 15 сентября были выдвинуты следующие аргументы: 1) адресат именуется «гех Nougardiae», в то время как Александр в послании от 22 января - «dux Susdaliensis» («nobi-li viro Alexandro duci Susdaliensi»); 2) Александра не было осенью 1248 г. на Руси (он находился на пути в столицу Монгольской империи Каракорум); 3) Псков не был «его городом».4 Вначале в адресаты был предложен князь Ярослав Владимирович, бывший в 1240 г. союзником Ордена в войне против Новгорода.5 В 30-е гг. нашего столетия было выдвинуто предположение, что булла от 15 сентября 1248 г. направлена к литовскому князю Товтивилу, княжившему в Полоцке (поскольку «Pleskowe» якобы может быть интерпретировано не только как Псков, но и как Полоцк).6 Надуманность этих гипотез очевидна: оба «претендента» не носили имени Александр,7 не княжили ни в Новгороде Великом, ни в Новгородке Литовском (поэтому ни тот, ни другой не мог быть назван «rex Nougardiae»); Ярослав Владимирович в 1248 г. не мог владеть и Псковом.8 Не более убедительны аргументы против отождествления адресата с Александром Невским. Изменение титулатуры вполне объяснимо: получив на первое послание благоприятный ответ, папа назвал адресата более высоким титулом - гех (так Иннокентий IV титуловал в своих посланиях 1246 г. и последующих годов Даниила Галицкого). Но при этом он не мог поименовать Александра гех Susdaliensis, т. к. гех - титул суверенного правителя, а в Суздальской земле9 верховным правителем («великим князем») был тогда дядя Александра Святослав Всеволодович. Но в пределах Новгородской земли Александра можно было посчитать суверенным правителем - отсюда «rex Nougardiae». Отсутствие Александра на Руси-не причина для того, чтобы прекращать с ним переписку, поскольку уезжал он не навсегда (ниже будет показано, что первоначально предполагалась поездка князя только к Батыю с возвращением в том же 1248 г.; в Каракорум Александр отправился не ранее лета 1248 г. и в сентябре в Лионе, где тогда находилась резиденция папы, об этом еще не могли знать). Псков с 1242 г. подчинялся Александру, особого князя там не было до 1253 г.

Таким образом, с точки зрения источниковедения совершенно очевидно, что грамота от 15 сентября 1248 г. «Александру, светлейшему князю Новгорода» может иметь своим адресатом только одного человека - новгородского князя Александра Ярославича. Тем не менее гипотеза, отрицающая этот факт, получила распространение. В издании «Г»о-cumenta Pontificum Romanorum Historian! Ucrainae Illust-ranta» сентябрьская булла прямо озаглавлена как направленная «Товтивилу Полоцкому».10 Разделил предположение о Товтивиле как ее адресате и видный советский исследователь деятельности Александра Невского В. Т. Пашуто." Главной причиной такого единения исследователей, стоявших на разных позициях в общей оценке политики Александра, с одной стороны, и Рима - с другой, было убеждение, что Александр не мог обратиться к папе с теми просьбами, с какими обратился, судя по сентябрьской булле, ее адресат.12 Между тем учет всех обстоятельств, на фоне которых выступают три известия о контактах Александра Невского и Иннокентия IV, при должном внимании к хронологии событий, позволяет устранить странности и противоречия.