Новичкам - везёт...

К жизни Антона вернуло ведро холодной воды, он подскочил, порываясь сесть, но без помощи рук это непросто. Грохнулся на спину, рядом с довольной ухмылкой возвышается Молчун.

— Ну как, освежился?

Антон повернулся набок, извернувшись гусеницей сел. Огляделся вокруг, похоже какой-то подвал. Антон в углу, на ворохе какого то тряпья. Прямо над головой несколько труб, что тянутся от одной стены к другой. От бетонного пола тянет могильным холодом, пахнет сыростью и затхлой водой. Закопченные кирпичные стены тянутся куда то вдаль, тонут в непроглядной тьме. От маленького фонарика в руках Молчуна почти никакого толку.

— Освежился, или ещё повторить?

— Освежился. — Только сейчас почувствовал пластырь на щеке, вспомнил про укус. — Что… что со мной теперь будет?

Молчун нахмурил брови:

— Да ничего! Зена с Калачом разберутся, если не при делах — можешь идти на все четыре стороны. Далеко ли только уйдешь…

— Я про укус — я тоже… это… это самое?!

— Ааа, вот ты о чем! — боец рассмеялся. — Не бойся, ты и до укуса был заражен. Все мы заражены, только не все становятся мертвяками. Правда лишь малая часть новичков. Ты сколько здесь по времени?

— Не знаю, утром попал. Вместе с тем мужиком, которого ты… который меня…

Молчун пробурчал недовольно:

— Че ты мямлишь, как целочка? Грохнул я его, потому как не друг это твой больше, а тварь кровожадная. И чем больше будет жрать, тем сильнее начнёт изменяться. Фу блин, сроду так много не говорил! Давай сюда руки, — Молчун склонился над парнем, — щас в сортир под моим конвоем, а потом уже на допрос.

Кровь хлынула в пальцы, Антон чуть не зарычал от боли, такое чувство, что сунул ладони в раскаленную печь. Молчун хмыкнул, помог подняться, толкнул в спину.

— Шагай давай, а то там тебя твой кореш Кабан заждался.

— Он мне не кореш. Водилу жалко, хороший мужик был. А куда его тело дели?

— Да прикопали тут неподалёку, нечего тварей подкармливать.

— Бандюков же бросили.

— Так это далеко от базы. А друг твой уже на подъезде омертвячился, нечего лишний раз внимание привлекать.

После мрачного душного подвала на улице показалось чересчур прохладно, да ещё и одежда мокрая. Антон справил нужду, не очень комфортно, когда за спиной в абсолютной тишине и мраке сопит верзила с ножом в руке.

— Закончил? Двигай вперёд.

— Куда? Не видно ж ни черта!

— Прямо иди, вон изба стоит.

Антон медленно пошагал, выставив руки перед собой, чтоб не врезаться лбом. Глаза мало-помалу привыкли к темноте, к бледному свету звёзд. В шагах десяти на фоне мерцающего неба вырос чёрный прямоугольник дома. Молчун обогнал, вспыхнул фонарик и тут же погас, а следом раздался скрип открываемой двери. Антон пригнулся, чтоб не хрястнуться головой о низкий свод, дверной проем рассчитан на карликов что ли, или гномов. Внутри трое — за широким столом Зена, рядом на табуретке сидит Калач, уже в чистом камуфляже, а в углу напротив, прямо на полу связанный Кабан.

— Зена, я привел.

— Спасибо, Молчун! Э, а че он мокрый такой?!

Верзила самодовольно оскалился:

— Да я ему очухаться помог. Водные процедуры, так сказать.

— Молчууун! Ему и так досталось!

— Ничего, злее будет! Я пойду?

Зена с болью в голосе:

— Постой, Учитель там как?

Боец нахмурил кустистые брови, лицо разом почернело.

— Хреново, совсем хреново. Его бы в стаб, отлежаться недельку.

— Ладно, придумаем что-нибудь. Иди, мы тут сами справимся.

Молчун тихо притворил за собой дверь, в звенящей тишине отчётливо слышался звук удаляющихся шагов. Зена первой нарушила затянувшееся молчание:

— Извини, если с тобой обошлись грубовато, не до церемоний было. Как тебя кстати зовут?

- Антон.

Калач хмыкнул:

— Сразу видно, что новичок. А фамилия у тебя случайно не Штопаный?

- Случайно нет.

Боец оскалился:

— Жаль, а то как бы было шикарно представляться — Калач договаривал, давясь смехом, — здрасти, я Штопаный Антон!

Зена вмешалась:

— Хватит, Калач. Нельзя новичков обижать, он же не знает ещё ничего.

— Да он может ещё зомбанется, полдня всего Улей топчет.

— Вряд ли. — Она повернулась к Антону, — уж извини, рисковать не можем, так что посидишь на карантине. Возражений нет?

— Нет. Мне бы попить той бодяги, Кабан давал до этого, башка сразу прошла.

— О-па! — Калач усмехнулся. — А паренек то уже про живчик в курсе. На, держи. Только понемногу пей, не части. — Достал из внутреннего кармана фляжку, ту самую, что была у Кабана. — Это тебе от вот этой замечательной свинки последний подарок.

Калач бросил парню, поленившись подать, Антон поймал с трудом, немеющие пальцы отказывались слушаться.

— Седой!

На зов появился невысокий сутулый мужичок с обрезом в руках.

— Отведи новичка в карантин. И пожрать ему дай.

Антона увели, боец не спеша поднялся, подошёл к сгорбившемуся пленнику. Кабан зло зыркнул и опустил взгляд, больше всего он сейчас похож на угодившего в капкан волка. Калач опустился на корточки, в руке заблестел внушительный тесак.

— Кончай эти понты, Калач, — голос пленника звучал хрипло и обреченно, — новичка своим ножиком пугай. Так и так, вы меня в живых не оставите.