Новичок

— Аби, сколько будет два плюс два? — заорал я с подоконника, чтобы доказать всем, какой Аби тупица, ведь наверняка не ответит.

— Четыре, — спокойно произнес Аби.

— А пять в квадрате? — закричал Тигран, подмигнув мне.

— Двадцать пять.

Мы даже растерялись.

— Постойте, постойте, — вмешался Рубик. — А сколько будет, если двести одиннадцать помножить на пятьдесят пять?

— Одиннадцать тысяч шестьсот пять.

Девчонки захохотали, а мы переглянулись.

— Да, в арифметике он силен, — надтреснутым голосом заметил Рубик. — Эврика!..

— Какая Эврика? — удивился я.

— Ты что, не знаешь, это Архимед воскликнул, — объяснил Рубик. — Означает, что человека осенило.

— Значит, тебя сейчас осенило?

— Еще как! Пусть Аби за нас задачки решает!

— Да здравствует Аби! — завопили мы, запрыгали в восторге.

За шумом не услыхали звонка и не заметили, как в класс вошел учитель географии. Он наказал тех, кто соскочил с подоконника, — поставил по обе стороны доски. А соскочивших с парт пощадил — все у доски всё равно бы не поместились.

Мне казалось, что через несколько дней мы к Аби привыкнем и утратим к нему интерес.

Не тут-то было!

Как-то утром по дороге в школу я встретил Нвард. Заговорил о погоде, о том о сем — смотрю, она на мои слова — ноль внимания. И вдруг беспокойно сообщает, что у Аби потрясающая память. Уроки он усваивает с ходу, прямо в классе.

Я изумился: откуда она знает, что Аби усваивает? Ведь его учителя ни разу не спрашивали. Нвард говорит: верно, учителя не спрашивают, зато ученые раз в неделю экзаменуют.

Вот это да! А здорово, что я узнал об этом вторым после Нвард!

В тот же день собрались с мальчишками на экстренное совещание. Я сообщил им новость и гордо всех оглядел.

Однако Тигран все испортил.

— Ну, конечно, — сказал он, — мы даже с роботом тягаться не можем. Он ученым экзамены сдает, причем каждую неделю, а мы и урок-то не всегда можем ответить!

Он, конечно, прибеднялся. Уж на кого на кого, а на Тиграна одни «пятерки» сыплются. Вот если б речь шла обо мне или о Рубике…

— Да еще Аби за нас задачи решает, — подлил масла в огонь молчун Ваган.

— Он нам просто помогает! По-дружески! — крикнул я, пока ребята не приняли опрометчивого решения. — Это очень похвально с его стороны.

— Правильно! — поддержал меня Рубик.

— А почему девочки без него обходятся? — спросил Ваган.

Я разозлился. Не потому, что он Америку открыл — все это и без него знали, а потому, что он сегодня был непривычно болтлив. Болтливость всегда портит дело, когда обсуждается важный вопрос. Вот и теперь…

— А действительно… — вдруг призадумались ребята.

— Да еще, небось, над нами подсмеиваются, — вздохнул Тигран.

— Может, целыми днями они и шепчутся об этом? — высказал я предположение и тут же сообразил, что сморозил глупость: зачем надо на их мельницу воду лить?

— А чем мы, в самом деле, хуже их? — возмутился Тигран.

Всё! Ничего уже не исправить! Мы пропали!

С того момента я уже ничего больше и не помню.

Дня два еще я с трудом отлынивал от занятий. Но ребята за мной следили, как сыщики. Раньше, бывало, не спросят — значит, порядок, сошло с рук. Учитель один, а нас много. Теперь же каждый считал своим правом экзаменовать другого. Позор, да и только!..

Аби же, сидя в углу, только мигал. Ну и врезал бы я ему!.. А что толку? Это же всего-навсего кусок металла!..

Вижу, нет выхода — и в первое же воскресенье засел за учебники. Учу и злюсь сам на себя. Но как представлю, что любой ко мне подойти может и вопрос задать — даже Рубик, лучший друг, так злость во мне мало-помалу утихает. И вдруг совсем утихла. Я так обрадовался, что с ходу задачку про бассейны решил. Сам, без посторонней помощи!

На другой день вышел из дому пораньше — стою на углу, Нвард дожидаюсь.

Вижу, выходит она из подъезда с сестренкой — третьеклашкой Лилит.

— А у меня новость, — говорю. Ей явно не по душе, что эту новость она вторая узнает.

— Знаю! — кривится. — Тут неподалеку памятник Комитасу ставить собираются.

— Нет, не то, — отвечаю.

Она призадумалась и доложила:

— Знаю… Журнал «Пионер» премию дает Армену из шестого класса.

— Откуда знаешь?

— Он сам сказал. Он такой рисунок послал в журнал, что непременно премию получит. Это твоя новость? — обрадовалась Нвард.

— Нет.

Она как-то растерялась и принялась накручивать на палец бант из косы. Накручивала, накручивала, пока тот не развязался. Она рассердилась — вот-вот заплачет, и это будет вроде бы из-за банта, а не из-за того, что новости не знает.

Я решил не мучить ее больше.

— Оказывается, не такой уж я и неспособный… Удивляешься?.. Мне казалось, что у меня способности… скромные… А выяснилось, что…

— Ты гений? — съязвила Нвард и рассмеялась.

— Нет, я не то хочу сказать… Но если постараюсь, и Аби позади оставлю…

— Разве это новость… — усмехнулась Нвард.

— А разве нет?

— Настоящая новость, знаешь, какая?

— Какая?

Она притворилась, будто бы не хочет говорить. Но я-то знал, что не утерпит, скажет.

— Настоящая новость… настоящая новость — это то, что Аби стихи пишет!

— Ну да!..

— И стихи эти он посвящает мне! — выпалила Нвард, схватила сестренку за руку и вбежала во двор школы.