Новик

— Надо бы при случае на бахтерец сменить, он легче, а защиты дает сопоставимо. — заметил он, прекрасно зная, что в XV–XVI веках в Великой степи пошел отказ от ламеллярных элементов в пользу бахтерца именно из-за более эффективной защиты на килограмм массы.

— Или коня хорошего найти, — возразила жена. — И денег на него жалеть не надо. Ибо без хорошего коня тебе и добрых доспехов не одеть в бой. А без них ты меня не ровен час вдовой оставишь.

Андрей покачал головой и медленно побрел к «скворечнику» — боевой площадки, чтобы посмотреть на стоянку разбойников. Пререкаться с женой он хотел сейчас меньше всего. Тем более по таким вопросам. Легко сказать — найти хорошего коня. Его даже захоти он купить — не продадут. А если и продадут, то отнимут… все не так просто…

— Спят? — спросил он у Ильи, что в это время стоял на посту.

— Дрыхнут. Все вон развалились. Может выскочим на них? Самое ведь утро. Если на самом деле спят, то порубим их в капусту. Если не всех, то многих.

— А если это ловушка?

— Ну… — почесал он затылок.

— Как жена? Как ее рука? — переменил тему Андрей.

— Соленой водой промыли тщательно рану, как ты и велел. Орала — жуть. Ну да ты и сам слышал. Потом тряпицей перевязали.

— Тряпицу прокипятили?

— Да. В точности как ты и говорил.

— Хорошо. Завтра с утра нужно сделать перевязку. Сначала бинты надо размачивать. Дело долгое. Потом отрывать. Они ведь корочкой кровяной к ранке прикрепились. Как тряпицу снимешь — позовешь меня. Я рану осмотрю.

— Как скажешь, — поклонился Илья.

Кузнец старался не болтать, но время от времени все равно проскакивало, что он считал Андрея ведуном. Тем более, что дядька Кондрат с Федотом кузнецу проболтались о том, что парень ведает символы оберегов разные и знает о старых богах…

Где-то за деревьями загоралась заря и ее отблески прорывались из-за крон, подсвечивая их. И словно бы очерчивая четкую линию между небом и землей.

Андрей сел на крыше конюшни и прислонился спиной к частоколу.

Минута тишины.

Сбоку раздался шорох и рядом с ним уселась супруга. Она никуда не ушла и, улучив момент решила продолжить беседу.

— Тебя ведь что-то беспокоит? — шепотом спросила она.

— Эти разбойники.

— То, что их много?

— Да нет. Это-то как раз вопросов не вызывает.

— Тогда что?

— Раз отряд большой, то он явно пришлый. У нас ведь каждая пара рабочих рук на счету. Так?

— Так.

— Значит кто-то его прислал не из Тулы.

— Это совсем не обязательно.

— В этом нет даже сомнений. Такие наличные средства в Туле есть у очень небольшого количества людей. И все они их тратить на меня не станут. Тем более, пытаться захватить в плен. Не говоря уже о том, что такие крупные траты очень сложно будет скрыть. Они все на виду…

— В плен? — переспросила Марфа, вычленив из ответа Андрея главное.

— Они пытались меня захватить, а не убить. Это слишком бросалось в глаза. Я думал, что мне показалось, но Петр тоже приметил. А кому это нужно? Царю? Вряд ли. Он так действовать не станет. Митрополиту? Возможно. Но я не уверен в его методах…

— А зря. Помнишь — ты сам говорил, что он присылал к тебе своих вооруженных людей?

— Припугнуть и пытаться похитить — две большие разницы. К тому же сейчас я официально на царской службе.

— Как знаешь, но я бы о нем не забывала.

— Забудешь тут… — покачал головой Андрей и вновь погрузился в свои мысли.

— Слушай, — после затяжной паузы, спросила Марфа, — а можешь мне объяснить одну вещь? Эти разбойники ведь крестьяне. Я правильно понимаю?

— Правильно. — кивнул Андрей. — Времена тяжелые, поэтому крестьяне либо совсем бросают свои наделы и уходят в разбой, либо подрабатывают им. Этакая форма заработка. Веке в XIX так разнорабочими отправлялись на завод на несколько месяцев в год, а сейчас… В общем — не мы такие, жизнь такая. От великой бедности и не такие вещи сотворишь.

— Ясно, — кивнула она. — А какого черта эти крестьяне так перли на крепость? Мне в какие-то моменты даже казалось, что они не такие уж и крестьяне.

— А чего им не переть то? — вполне искренне удивился Андрей.

— Ну… Это же крестьяне! Мне предел боевой устойчивости подразделения вспомнилось…

— Опачки! — перебил ее Андрей. — А это еще откуда?

— Ну… я немного в игры играла компьютерные, — потупившись, призналась Марфа-Алиса. — И там была такая штука, что, потеряв какое-то количество юнитов, отряд отступал, обращаясь в бегство.

— Ясно, — кивнул Андрей. — Смотри. Все очень просто. В компьютерной игре этот параметр кардинально упрощен для облегчения моделирования. В реальной жизни такой формат бывает крайне редко. Например, представь начало Первой Мировой войны. Солдатики построились как-нибудь эшелонировано и пошли в атаку. По ним долбят из пулеметов, которые выкашивают первые ряды на глазах остальных. И вуаля! Все работает плюс-минус как в упрощенной модели из компьютерной игры. А теперь представь, что каждый юнит этого наступающего подразделения не знает, сколько у него погибло боевых товарищей.

— Это как?