Новик (СИ)

Мы в высоких живём теремах -

Входа нет никому в эти зданья:

Одиночество и ожиданье

Вместо вас поселились в домах.

Потеряла и свежесть и прелесть

Белизна ненадетых рубах,

Даже прежние песни приелись

И навязли в зубах.

Мы вас ждём — торопите коней!

В добрый час, в добрый час, в добрый час!

Пусть попутные ветры не бьют,

А ласкают вам спины…

А потом возвращайтесь скорей:

Ивы плачут по вас,

И без ваших улыбок

Бледнеют и сохнут рябины.

Всё единою болью болит,

И звучит с каждым днём непрестанней

Вековечный надрыв причитаний

Отголоском старинных молитв.

Мы вас встретим и пеших, и конных,

Утомлённых, нецелых — любых, -

Только б не пустота похоронных,

Не предчувствие их!

Мы вас ждём — торопите коней!

В добрый час, в добрый час, в добрый час!

Пусть попутные ветры не бьют,

А ласкают вам спины…

А потом возвращайтесь скорей:

Ивы плачут по вас,

И без ваших улыбок

Бледнеют и сохнут рябины.

— Дорогие дамы! Спасибо вам за вашу верность, за ваши огромные горячие сердца! За ваши любовь и верность! Спасибо! — чуть выступив вперёд, я в пояс поклонилась зрителям, после чего подошла поцеловать руку и поблагодарить за помощь Татьяну, чем её к моему удивлению очень смутила. Благодаря такой неожиданной для всех развязке, я успела смыться и буквально прилипнуть к Машеньке, лицо и шея её пылали костром, но за тот взгляд, которым она меня встретила, Николай бы пешком до Луны дошёл.

Тем временем, профессионалы, снимаю шляпу, уже появился струнный квартет, музыканты разместились у рояля и заняли возникшую паузу, а вставших гостей начали обходить с напитками. Мы успели после нескольких комплиментов и расцеловывания ручки нашей Машеньки поблагодарить ВК Константина за неоценимую помощь, которую оказала его дочь Татьяна, что ему очень понравилось. Воспользовавшись ситуацией мы попросили уделить нам несколько минут приватно. Оставив Машеньку с семьёй Степана Осиповича, мы проследовали в соседний зал, где Николай ехидно пожелал удачи и выпустил авантюристку вперёд, это меня, которая может врать и не краснеть. И я оторвалась:

— Константин Константинович! Честно сказать, целью моего к вам визита были не столько песни, сколько просьба помочь в одном деле. — я заметила, как тень почти брезгливого неудовольствия успела мелькнуть по его лицу, а по-фиг цыкнула я себе и понеслась дальше, — Когда мне пришёл приказ из ГМШ, у меня ещё оставалось время и была возможность по пути с моего стационера заехать в Афон и посетить монастырь. И едва я прошёл внутрь, как ко мне подошёл местный служка и пригласил меня к тому иноку, с которым вы общались, когда мы на "Герцоге Эдинбургском" посещали те края. И он просил передать вам, что помнит о вас и молится, а ещё, что я первый русский офицер посетивший монастырь после того, как ему было явление, и Богородица велела ему намолить два простых крестика и через первого русского офицера передать Цесаревичу для исцеления от тяжелой болезни, и чтобы второй он передал Императрице отягощенной думами о наследнике. Но так получилось, что добирался я через Берлин по железной дороге, а здесь снова служба и не вырваться. Но в последнее время до меня стали доходить слухи, что состояние Цесаревича ухудшилось, и я теперь боюсь не успеть исполнить волю старца, а как испросить отпуск и организовать поездку я не знаю и решил обратиться к вам, так как вы единственный, кого я знаю из императорской семьи. — по мере моего рассказа, на очень живом лице князя сменялись самые разные эмоции, но в конце он принял решение и спросил:

— А почему вы не обратились с прошением к Императору, ведь он любит брата и вопрос наследника тоже его касается. Да могли просто передать, наконец, курьером бы доставили в момент…

— Константин Константинович! Вы представляете, как это выглядело бы со стороны, приходит какой-то неизвестный офицер, начинает ссылаться на какого-то афонского старца, крестики показывать деревянные, какие у каждого храма кучками продают. Если бы дворцовые гвардейцы меня в зашей не вытолкали, то доктора по душевным болезням скорее всего бы позвали. А курьер не подойдёт, мне нужно крестик на Цесаревича обязательно самолично надеть, положить ладонь на лоб и прочитать молитву, так велел старец. Точно так же лично должен передать Императрице второй крестик Цесаревич. Вот и получилось, что я всё это время ходил и думал как мне к выполнению задания подступиться. И есть у меня подозрение, что песни, которые вдруг стали у меня получаться, это отголосок благословения которое мне следует передать. Я очень рассчитываю на вашу помощь в этом деле.