Новик (СИ)

— Тут дело такое. Если меня на "Новик", значит на место Гаврилова, а старшим офицером у него Семакин. Но вот он не впечатлил. Исполнительный, старательный, вроде грамотный офицер, но не на такой корабль…

— Я так, понимаю, Николай Оттович, что у вас другая кандидатура на примете есть.

— А как вам Сергей Николаевич?

— Это, на вашем бывшем "Пакерорте" Артеньев? Мичман молодой, я прав?

— Да, мичман Артеньев Сергей Николаевич. Только не такой и молодой, ему уже двадцать пять или семь кажется..

— И что вы про него скажете?

— Степан Осипович! Понятно, что я на "Пакерорт" ревниво смотрю, И когда с Сергеем Николаевичем поближе познакомился, то скажу уверенно, лучшего старшего офицера "Новику" не найти. Как под него должность скроена, честный, требовательный, умный, инициативный, решительный, смелый, знающий офицер, с командой отлично умеет себя вести. Про таких можно сказать, что это золотой фонд флота. Адмиралом не станет, прямолинеен слишком, но со временем любой корабль отличным сделает.

— Ну, уж расхвалили, как барышник коня на ярмарке.

— Степан Осипович. Ни слова неправды. Ценз выплавал, можно в лейтенанты производить. Очень хочу его вместо Семакина на "Новик". Посодействуйте, Степан Осипович! А представление на производство в чин я уже подготовил, хоть сегодня вам занесу.

— Всё уже решили… А я вот вам хотел лейтенанта Колчака рекомендовать, ведь Семакин с Гавриловым оба с постройки остались, а так перед выходом почти всех офицеров на борту поменяли. А Александр Васильевич уже ходил старшим у барона Толя, и я ему могу самые хорошие кондиции дать. Как вам?

— Александра Васильевича видел и знаком. Только ему уже самому надо командовать. Ему должность на "Новике" мала будет, мне кажется. Не вижу я его на "Новике", это ведь особенный корабль, даже его систершип, как говорят англичане, "Боярин" с "Новикомм только похож, совершенно разные корабли получились, "Новик" как призовой рысак, а "Боярин" обычная строевая лошадка. Вот потому за Сергея Николаевича и прошу.

— Вижу, что не убедил. Но резоны уместные, да и с "Боярином" перемудрили под шпицем. Пригласите ко мне Сергея Николаевича на послезавтра после обеда, хочу с ним поговорить.

— Хорошо, Степан Осипович.

— Будем считать, что разговор у нас очень содержательный получился. Или у вас ещё есть что добавить?

— Степан Осипович. Я сказал уже, что знаю, когда война с Японией начнётся, а вас назначат командовать в Порт-Артур, я перед отъездом вам письмо оставлю, и попрошу его вскрыть, в середине января. Если удастся провальное начало войны переиграть с вашим весом и должностью, будет очень здорово, хотя, если честно, не особенно верю. Потому и считаю, что мне на "Новике" надо на месте быть, то есть только личным непосредственным участием можно историю повернуть, а вам отсюда будет очень трудно, если вообще возможно.

— Это вы так в меня не верите или у вас другие причины так утверждать есть?

— Степан Осипович! В вас я как раз верю. Но простая логика. Если бы не требовалось обязательное личное участие, то провидение избрало бы не меня, а вас или Государя, кому, как не ему проще всего зная наперёд правильные приказы отдать и дело в шляпе. Логично?

— М-да… Уели, так уели. Как то даже не подумал.

— Вот и получается, что другая часть вашей помощи, кроме попытки всё-таки попробовать отсюда повлиять на ситуацию, может заключаться в том, что бы отдать приказ, если надо, то с визой Государя дать мне полную свободу действий, это будет самым полезным, мне кажется, если не буду связан разными распоряжениями.

— И что вы такое в одиночку сможете? У вас же всё-таки не броненосец, да и он один мало что против линии броненосцев сможет.

— Не хочу пока все планы озвучивать, знаете, суеверие есть, что сглазить можно. Только один намёк сделаю, что есть у меня серьёзные причины верить, что в скорости я с самым быстрым кораблём Японии и России, а это "Лейтенант Бураков" вполне потягаться смогу.

— Да, помилуйте, голубчик! Мне уже докладывали, что в Шихау даже программу сдаточных испытаний полностью провести не смогли, а прогоны по мерной миле делали с превышением марки* и при максимальном облегчении корабля. И даже при этом только на одном проходе дали на две десятые узла выше заявленных в контракте двадцати пяти узлов, а при двух других достичь заявленной скорости не сумели, про требование идти с такой скоростью шесть часов вообще забыли. А "Бураков" больше тридцати узлов бегает.

— Вот об этом я и говорю. Сейчас "Новик" действительно свои двадцать пять узлов едва может выдать, а я верю, что заставлю его быстрее тридцати ходить.

— Сказки вы рассказываете, Николай Оттович. Только, знаю вас, как честного человека, поэтому допускаю, что основания у вас для таких слов есть, хоть и звучит фантастично.