Новочеркасск. Кровавый полдень

С самого утра 2 июня на площадь подходили и размещались подразделения 406-го и 140-го танковых полков, 55-го отдельного разведбата, курсанты артшколы и другие воинские подразделения. Постепенно они выпроводили демонстрантов из здания, оттеснив толпу от фасада. Вдоль него полукруглой цепью выстроили оцепление. На улице с торцов здания площадь окружили танки и бронетехника.

В 12 часов 20 минут на площади со стороны горкома комсомола появился и прошел в здание комдив Олешко. Вместе с ним прибыло несколько десятков солдат нерусской национальности, с непехотными (то ли малиновыми, то ли голубыми) кантами. Командовал ими младший офицер (старший лейтенант). Оттеснив других военнослужащих, с автоматами наизготовку они выстроились двойной цепью вдоль фасада здания. Первая шеренга встала на колено.

Генерал Олешко, появившись на балконе с группой офицеров, по мегафону обратился к собравшимся на площади и предложил разойтись. Его плохо слушали. Кричали: «Давай Микояна!», «Будем ждать Буденного!» Олешко повторил свое требование с тем же результатом. В это время на крыльцо из здания вышла группа солдат с офицером (капитан Четверикин из разведбата), который держал в руке пистолет. Он отдал команду «Огонь!», передав ее таким образом от комдива солдатам в каре. Есть свидетельства о команде Олешко по мегафону: «Залпом вверх, огонь!». Это более вероятно, так как после первых выстрелов не было убитых и раненых.

Залп-пугач несколько ошарашил людей. Они инстинктивно отпрянули назад. Послышались выкрики: «Не бойтесь! Стреляют холостыми!» — и толпа немного накренилась вперед. Снова прозвучали выстрелы. В цепи часть солдат так и стреляла вверх, некоторые же направили автоматы в людей. Хлынула кровь, люди падали. По площади прокатился первый вопль ужаса, дополненный криками боли, отчаяния, нутряного страха. Была и человеческая реакция: «Что же вы делаете, сволочи?!». Люди в панике бежали, сминая решетку парка, перепрыгивая через газоны и клумбы, продираясь сквозь кусты. Падая, вжимались в землю, пытаясь уползти из ада. Вслед неслись выстрелы. Смерть настигала повсюду. В несколько минут судьба раздала свою черную метку сотням людей. Уже от первых выстрелов свалились с деревьев дети.

«Как груши!» — отмечали потом многие. Хлестала кровь, спекаясь комком на раскаленном асфальте» разлетались кости черепа, мозги, куски мяса. Это не образные выражения, а констатация фактов, подтвержденная многочисленными свидетельствами участников событий и очевидцев.

Вспоминает А. М. Михайлов:

С трудом пробираясь через толпу, вышел на центральную аллею сквера и двинулся к памятнику Ленина. Когда пересек почти весь сквер, со стороны здания горкома КПСС раздалась автоматная стрельба, и практически одновременно почувствовал удар по правой ноге. Понимая, что ранен, спрятался за деревом, переждал стрельбу.

Вспоминает А. Ф. Молчанова:

Очнулась на следующий день в городской больнице, палаты которой были заполнены ранеными. Ранили в левое бедро, причинив огнестрельный перелом, и в локоть правой руки. На лечении находилась около года, поскольку рана на бедре длительное время не заживала.

Вспоминает А. М. Косоножкин:

Люди бросились бежать с площади. Побежал вместе со всеми к скверу (стоял на площади, в первых рядах). Прямо на входе почувствовал острую боль в правой ноге, сначала в области бедра чуть выше колена, а затем в области стопы. От полученных ранений упал и пополз по аллее к фонтану, чтобы спрятаться за ним.

Вспоминает В. И. Травин:

В 1962 году работал в ресторане «Южный». Во двор ресторана с площади двое мужчин занесли молодую женщину. Подол платья у нее был поднят, а на бедре имелась большая рваная рана. (Это была Валентина Кобелева, получившая огнестрельный перелом. Поврежден седалищный нерв. — Т. В.)