Новочеркасск. Кровавый полдень

Новочеркасск изначально сложился как оплот верховной власти, которой в момент основания Новочеркасска в 1805 г. казаки уже служили верой и правдой. Всех бунтарей и раскольников на Дону к этому времени извели, казачья демократия со временем была порядком заорганизована, что свойственно военной структуре, жизнь и быт также детально упорядочены.

Консервативный строй царил на Дону, пока буйные вихри революции не порушили его, внеся смятение в умы казаков. Некоторые выбрали новую власть, иные ушли за кордон либо легли в родную землю порубанными. Политика расказачивания, проведенная большевиками с особой жестокостью, на корню сгубила и развеяла по миру казачье племя. Отслеживались и уничтожались малейшие ростки свободолюбивого народного духа. Сознательно разрушались казачьи святыни, из культуры и быта изгонялись обычаи и традиции, Новочеркасск, казачья столица — административный и культурный центр, заселялся люмпенизированным пришлым людом, строились вредоносные промышленные гиганты, даже при возведении жилья выдерживали политику искажения и затмения памятников истории и архитектуры, связанных с верой, с историей народа.

К началу 60-х годов казачий дух был выметен из былой столицы Войска Донского, да и о столичности этого небольшого провинциального городка уже не упоминалось. Это подтверждается и материалами нашего дела. Ни в воспоминаниях участников, ни в документах — нигде не присутствует казачий оттенок. В 62-м люди шли под своими немудреными житейскими лозунгами, а возмущение, в основном, направляли в адрес местного начальства, урезавшего расценки на заводе и предложившего довольствоваться пирожками с ливером, да далекого Хрущева-кукурузника, «поднявшего» цены на основные продукты питания. О казачьей вольнице никто не вспоминал. Такого понятия малограмотный, главным образом пришлый рабочий люд не знал. Местные, коренные, конечно, что-то помнили по семейным преданиям, но прошедшие десятилетия советской власти и насаждения коммунистической идеологии уже заменили и переиначили идейные и духовные ценности.

То, что забывалось людьми, хорошо помнилось и зналось, изучалось специальными государственными учреждениями, зондировавшими каждый чих и вздох казачьей столицы. Населенный студентами, рабочими и военными,

Новочеркасск по-прежнему внушал опасение. И этот ужас перед городом многократно усилился, как только стало известно о забастовке на заводе. Предпринятые мобилизационные меры имели поистине фронтовой размах. Со всего Северного Кавказа стягивались к городу воинские части, вводились танки, самолетами прибывали спецподразделения. Ходили слухи о выселении города, затоплении.

Власть ждала-ждала и дождалась таки бунта от города-смутьяна. А раз так — то и должна была продемонстрировать полную боевую готовность. И как бы имела на это право, в соответствий со своей моралью, следуя указаниям вождей. Ленин еще в 1920 г. советовал, как расправиться с Новочеркасском: «Вбить кол в гнездо контрреволюции!».

Расстрел мирной демонстрации в 1962 г. — это еще одна, так сказать, радикальная, форма подавления инакомыслия. Ну что по одиночке возиться, по тюрьмам таскать. Да и застоялись «спецы» без работы во время хрущевской «оттепели», надо же оправдывать свое существование и демонстрировать выучку. В 56-м в Тбилиси людей танками подавили — сошло с рук, никто развенчанного Сталина, кроме самих грузин, защищать не стал. Значит, надо и здесь решительно поступить, а затем все правильно идеологически оформить и подать. Так и сделали, доведя одних людей допросами и судами до полного покаяния и раскаяния, а другим страхом вбив вечное послушание. Поэтому можно сказать, что после 1962 г. Новочеркасск являлся одним из самых спокойных, в плане общественного сознания, городов. Выхлестнувшаяся буря эмоций и закатанная в асфальт кровь служили залогом неповторения подобного, «Введут войска, танки!» — это шелестело в приглушенном шепоте людей старшего возраста в августовские дни путча 1991 г. 1962 г. помнили и боялись его повторения. Можно отметить, что, кто не помнил, не знал, тот и не боялся. Такие люди, а также природные бунтари-одиночки и стали основой последующих перестроечно-демократизационных процессов в Новочеркасске.

Организующую и идейную основу первых движений составили люди с диссидентским уклоном: «шестидесятники», молодая творческая поросль и интеллигенты-идеалисты, всегда желающие блага прежде всего своему народу л пытающиеся сразу» по прямой, доставить народ в светлое будущее. Среди них были «Иваны, помнящие родство» — потомки казаков, других репрессированных.

Демократы, казаки и «зеленые» — так условно можно разделить эти, наиболее активные к началу 90-х, группы новочеркассцев. Общность интересов объединяла их в тех или иных акциях, в то же время у каждой были свои направления деятельности. Их поддерживали демократически настроенные журналисты, многие из которых были активными участниками этих объединений, а также некоторые представители властных структур, не скрывавшие в 90-м, и в 91-м гг. своей демократической ориентации.