Читаем Новое индустриальное общество полностью

Следует отметить, что безработица, исчисленная простыми статистическими методами, в настоящее время не отражает положения дел в индустриальной системе. Эта система требует последовательного приспособления образованной рабочей силы к ее нуждам. Если это приспособление несовершенно, то возникает недостаток рабочих узкой квалификации. И в то же время существует безработица. И то и другое служит мерой несовершенства приспособления. В зависимости от размеров этого несовершенства контингент безработных подразделяется на тех, кто не пригоден для найма из-за недостаточного образования, тех, кто недостаточно мобилен в профессиональном или географическом отношении из-за отсутствия образования, и тех, кто имел специальность или квалификацию, на которую нет спроса, и не может по причинам, не связанным с образованием, переквалифицироваться в соответствии со спросом. С другой стороны, причина безработицы может быть совершенно иной. Она может крыться в недостатке совокупного спроса, что отражает иной аспект приспособления общества к нуждам индустриальной системы. Простые данные о безработице, как мы убедились, почти ничего не говорят о природе отклонений в приспособлении в любой данный момент времени. В свое время мощности сталелитейной промышленности были относительно хорошим показателем способности страны строить железные дороги и удовлетворять другие потребности в стали. В наше время этот показатель ничего не говорит о способности производить специальные сорта стали для корпусов сверхзвуковых самолетов и для других подобных нужд. Прогресс техники привел к тому, что показатели валового производства потеряли смысл. Сейчас необходимо знать, насколько приспособлено производство к более высоким, более специализированным и постоянно меняющимся требованиям в отношении металлов. Избыток стали может существовать одновременно с острой нехваткой. То же относится и к труду. И здесь необходимо расшифровать общие показатели, чтобы увидеть, насколько образование приспособлено для удовлетворения более высоких, более специализированных и постоянно меняющихся требований. И здесь общие показатели имеют мало смысла. И здесь, как и в случае со сталью, одной из причин, приведших к этому, был технический прогресс.

6

О характере любого общества многое можно узнать из его социальных конфликтов и столкновений. Когда капитал был ключом к экономическому успеху, существовал социальный конфликт между богатыми и бедными. Деньги были разделительной чертой: те, кто владел деньгами, презирали неимущих, а те, кто не имел их, испытывали чувство негодования. Социология, экономика, политическая наука и художественная литература — во всем этом находила отражение борьба между двумя сторонами и показывались отношения между дворцами богачей и хижинами бедняков.

В наше время людей разделяет образование. Всем, кто имеет преимущества в образовании, подобно богатым людям в прежние времена, постоянно напоминают об их положении (noblesse oblige) и о необходимой скромности. Они должны помогать тем, кто менее удачлив, и не слишком похваляться своей образованностью. Но все это не помогает ликвидации конфликта. Он проявляется почти повсеместно.

Таким образом, в городе, хорошо приспособленном к требованиям индустриальной системы, то есть с хорошо поставленной системой образования и высококвалифицированной рабочей силой, будет развиваться промышленность и расти благосостояние. Такой город станет Ханааном для энергичных людей из районов, находящихся в менее благоприятном положении. Этим объясняется современная миграция населения с Юга, Юго-Запада и пограничных штатов в Калифорнию, в северные районы Среднего Запада и на восточное побережье. Значительная часть этих переселенцев недостаточно квалифицированна, чтобы получить работу в индустриальной системе. Они пополняют собою ряды тех, кто получает пособие по безработице и пособие для бедных в районах, куда они прибывают. Об отношении к ним говорят их прозвища: деревенщина, неучи, пьянчуги. Дело не в том, что они беднее, а в том, что они отстали в культурном отношении. Именно эти группы, а не трудящийся пролетариат отвечают возмущением и насилием на такое отношение к ним в обществе.

В области политики также отражается эта новая форма расслоения в обществе. В США подозрительность и возмущение направлены теперь не против капиталистов или вообще богатых людей. Теперь с опаской и тревогой смотрят на интеллигенцию. Это неудивительно. Не следует также удивляться тому, что полуграмотные миллионеры становятся лидерами или финансовыми покровителями невежественных сил в их борьбе против тех, кто привилегирован в интеллектуальном отношении и черпает в этом удовлетворение. Именно в этом отражается существенное классовое разделение нашего времени.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Лжеправители
Лжеправители

Власть притягивает людей как магнит, манит их невероятными возможностями и, как это ни печально, зачастую заставляет забывать об ответственности, которая из власти же и проистекает. Вероятно, именно поэтому, когда представляется даже малейшая возможность заполучить власть, многие идут на это, используя любые средства и даже проливая кровь – чаще чужую, но иногда и свою собственную. Так появляются лжеправители и самозванцы, претендующие на власть без каких бы то ни было оснований. При этом некоторые из них – например, Хоремхеб или Исэ Синкуро, – придя к власти далеко не праведным путем, становятся не самыми худшими из правителей, и память о них еще долго хранят благодарные подданные.Но большинство самозванцев, претендуя на власть, заботятся только о собственной выгоде, мечтая о богатстве и почестях или, на худой конец, рассчитывая хотя бы привлечь к себе внимание, как делали многочисленные лже-Людовики XVII или лже-Романовы. В любом случае, самозванство – это любопытный психологический феномен, поэтому даже в XXI веке оно вызывает пристальный интерес.

Анна Владимировна Корниенко

История / Политика / Образование и наука
Психология войны в XX веке. Исторический опыт России
Психология войны в XX веке. Исторический опыт России

В своей истории Россия пережила немало вооруженных конфликтов, но именно в ХХ столетии возникает массовый социально-психологический феномен «человека воюющего». О том, как это явление отразилось в народном сознании и повлияло на судьбу нескольких поколений наших соотечественников, рассказывает эта книга. Главная ее тема — человек в экстремальных условиях войны, его мысли, чувства, поведение. Психология боя и солдатский фатализм; героический порыв и паника; особенности фронтового быта; взаимоотношения рядового и офицерского состава; взаимодействие и соперничество родов войск; роль идеологии и пропаганды; символы и мифы войны; солдатские суеверия; формирование и эволюция образа врага; феномен участия женщин в боевых действиях, — вот далеко не полный перечень проблем, которые впервые в исторической литературе раскрываются на примере всех внешних войн нашей страны в ХХ веке — от русско-японской до Афганской.Книга основана на редких архивных документах, письмах, дневниках, воспоминаниях участников войн и материалах «устной истории». Она будет интересна не только специалистам, но и всем, кому небезразлична история Отечества.* * *Книга содержит таблицы. Рекомендуется использовать читалки, поддерживающие их отображение: CoolReader 2 и 3, AlReader.

Елена Спартаковна Сенявская

Военная история / История / Образование и наука
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Гражданская война. Генеральная репетиция демократии
Гражданская война. Генеральная репетиция демократии

Гражданская РІРѕР№на в Р оссии полна парадоксов. До СЃРёС… пор нет согласия даже по вопросу, когда она началась и когда закончилась. Не вполне понятно, кто с кем воевал: красные, белые, эсеры, анархисты разных направлений, национальные сепаратисты, не говоря СѓР¶ о полных экзотах вроде барона Унгерна. Плюс еще иностранные интервенты, у каждого из которых имелись СЃРІРѕРё собственные цели. Фронтов как таковых не существовало. Полки часто имели численность меньше батальона. Армии возникали ниоткуда. Командиры, отдавая приказ, не были уверены, как его выполнят и выполнят ли вообще, будет ли та или иная часть сражаться или взбунтуется, а то и вовсе перебежит на сторону противника.Алексей Щербаков сознательно избегает РїРѕРґСЂРѕР±ного описания бесчисленных боев и различных статистических выкладок. Р'СЃРµ это уже сделано другими авторами. Его цель — дать ответ на вопрос, который до СЃРёС… пор волнует историков: почему обстоятельства сложились в пользу большевиков? Р

Алексей Юрьевич Щербаков

Военная документалистика и аналитика / История / Образование и наука