Новое индустриальное общество

Говорится о необходимости протекционизма, регулирования аграрных цен, поддержки малого бизнеса и профсоюзов за счет налогообложения высоких доходов техноструктуры. Предлагается выкупать в пользу государства контрольные пакеты акций крупных корпораций у собственников, расплачиваясь с ними государственными ценными бумагами.

Особо ставится вопрос не только о защите бедных от богатых или малого бизнеса от техноструктуры, но и женщин от мужчин. Гэлбрейт требует ликвидации монополии мужчин на занятие лучших мест в техноструктуре, предоставления женщинам выгодных условий для получения образования. Все это похоже на те лимиты в отношении национальностей (перенесенные теперь на отношения между полами), которые самого Гэлбрейта так шокировали в Гарварде.

В чем-то Гэлбрейт оказался прав. Например, в том внимании, которое он с 50-х гг. уделял госконтролю за экологией. Но в целом он все же сильно недооценил возможности рынка и переоценил силы государства. Ведь бюрократия лишь у идеалистов всегда действует в интересах общества. На самом же деле госаппарат точно так же, как бизнесмены и техноструктура, предпочитает свои собственные интересы.

Гэлбрейт понимал, что госрегулирование эффективно, лишь если самому аппарату станет противостоять уравновешивающая его сила. Однако в поисках этой силы он был наивен, как и многие мыслители 60-х гг. Профессор уповал на академическую общественность, которую он противопоставлял промышленной техноструктуре. И в этой своей вере он, как ни странно, напоминал студентов-бунтарей 1968 г., полагавших, что они — не такие как все.

В основном развитие мировой экономики в последние четверть века шло не по тому сценарию, который был обозначен в книге «Экономические теории и цели общества». Вместо национализации крупных корпораций имела место приватизация госсобственности. Вместо протекционизма — активизация переговоров в рамках ВТО по снижению таможенных тарифов. Запредельно высокие подоходные налоги на богатых все чаще снижаются, а профсоюзам, если они не готовы к компромиссам, дается решительный бой. Новые политические лидеры не консультируются у Гэлбрейта.

В середине 70-х гг. Гэлбрейт снял телесериал по экономической истории и написал еще пару популярных книг. В 1980 г. поддержал на выборах младшего Кеннеди — Эдварда. А в 1987 г. поддержал советскую перестройку. «Поддержка дел, обреченных на провал, все еще остается моей специальностью», — заметил как-то Гэлбрейт со свойственной всякому выдающемуся человеку самоиронией.

Аристократ минувших лет

В философском плане Гэлбрейта оценивали по разному. И как крупнейшего представителя американского институционализма — течения мысли, у истоков которого стоял Торнстейн Веблен. И как левого радикала, реформатора, одного из основных сторонников кейнсианства в США. И как буржуазного апологета, стремящегося затушевать кардинальные различия между капитализмом с его эксплуататорской природой и социализмом — обществом свободных производителей. Последняя точка зрения, правда, сегодня стала непопулярна.

Но наибольшую известность, пожалуй, приобрела оценка, данная его извечным противником — либеральным профессором, теоретиком монетаризма Милтоном Фридманом. Он считал Гэлбрейта — современным вариантом английского радикала-тори начала XIX столетия. Этот тип людей испытывал глубокую веру в природных аристократов и в их патерналистскую власть над обществом.

Такого рода людей много и в наши дни, хотя внешне они могут быть не похожи на аристократов давно минувших лет. Патерналисты отрицают способность свободного рынка к саморегулированию, отрицают способность людей самостоятельно осуществлять свободный выбор, в том числе выбор моделей потребления. Они полагают, что все должно определяться не самим человеком, а некими «высокими умами».

В случае с Гэлбрейтом такого рода «высокими умами» должны стать представители госаппарата, находящиеся под давлением еще более «высоких умов» — представителей науки и высшей школы. Это, кстати, если продолжать строить аналогии вслед за Фридманом, похоже уже то ли на платонизм, то ли на конфуцианство.

Критика Гэлбрейта со стороны либеральной мысли в основном верна. Он был человеком своего поколения и впитал все идеи радикальных 30-х гг. — эпохи Рузвельта и Кейнса. Как-то в молодости, находясь в Лондоне, он побывал на семинаре у Фридриха фон Хайека, но австрийский профессор остался для него всего лишь скромным человеком с архаичными взглядами. А ведь сегодня взгляды Хайека признаются уж никак не менее современными, чем, скажем, идеи Кейнса.

Но этим идеям Гэлбрейт оставался верен всю жизнь, хотя по сути дела в своих исследованиях переходил уже к анализу совершенно иного круга проблем. Проблем, имеющих гораздо большее философское значение, чем методология регулирования хозяйственной деятельности.