Новое место жительства (СИ)

— У него шипы скошенные, тянуть нельзя… надо толкать… — эти слова он произнёс бессвязно и добавил: — Блин, вот это дало… — слова наплывали одно на другое и смешивались. — Я… ты давай… скорее… — он оперся на локоть и улёгся на стол. — Это проходит… быстро… срежешь наконечник… вытянешь древко… аптечка… бинт…

   И, кажется, отрубился полностью.

   Ну и? Можете представить себе такое положение? Начало второго десятилетия ХХI века. Вставшая с колен Россия. Заброшенный завод. На пару километров вокруг — никого. В замусоренной комнате лежит на столе «под кайфом» мальчишка со стрелой в плече. Рядом стоит второй мальчишка и чуть не плачет, потому что больше всего на свете ему хочется сбежать. Это мой кузен угадал. Сбежать хочется. Сильно. Наддать со всех ног и больше про это не вспоминать.

   Я стоял и жевал себе нервы где-то полминуты. Потом вздрогнул, поглубже вдохнул и взялся за древко. Юрка даже не ворохнулся, и это меня немного успокоило и отрезвило. В конце концов, я за свою жизнь в турпоходах не раз обрабатывал травмы и даже мелкие раны, куда без них. При этой мысли я неожиданно собрался окончательно и понял, что, в принципе, как ни крути, а я могу или сбежать — или помочь этому парню. И что я могу помочь, а значит тут и рассуждать не о чем.

   Я надавил — сразу, сильно, резко, стараясь, чтобы стрела не отклонялась в стороны. А то ещё рвану чего не того, и как потом быть? При этом я сам так стиснул зубы, что они захрустели — и ощутил рукой другой хруст, мерзкий и мокрый: стрела медленно проходила, пролезала через живое тело. Юрка протяжно, болезненно замычал и пошевелился — я рефлекторно придавил его свободной рукой, испугался — но в этот момент…

   Болт пошёл свободнее. И я увидел, что с другой стороны плеча торчит окровавленная металлическая шишка — блин, мне она показалась чуть ли не с сосновую размером, вся (у меня от омерзения волоски на коже встали дыбом) в мелких, хищных крючках. Оружие садиста, такое ещё не сразу сделаешь, это нужно очень сильно людей… э… любить. Специфически. Я бы таким не стал убивать даже бешеную собаку.

   Я сглотнул. Открыл пилку на «соболе» и стал спиливать древко пониже наконечника. Я старался прочно держать древко, но оно моталось в теле — и я почти ощущал боль от этого, как будто болт торчал во мне. «Будет хороший день,» — вспомнилось мне, и я плюнул на пол, не прекращая жутковатой работы.

   Отличный день.

   Наконечник отвалился с глухим стуком, как будто ждал этого плевка.

   Я, как мог, подстругал древко — и рванул его обратно из тела. Так, что отлетел в сторону и едва удержался на ногах: оно вышло очень легко.

   Юрка застонал и перекатился на спину. Я поднял к глазам кулак с окровавленной деревяшкой — и увидел на ней заляпанный алым, но различимый чёрный знак — чёрного паука… У кого-то из здешних ролевиков явно была извращённая фантазия. Да и что это вообще за игра такая — из арбалетов по живому человеку?! Бушкова переели, что ли?!

   Ох йо!!!

   Отшвырнув обломок, я схватился за аптечку. Из обеих ран вяло, но безостановочно текла тёмная кровь. Некогда было думать, чистая дырка, или нет. Я схватился за «рюкзак»[12], раздёрнул пошире подушечки и стал затыкать раны. Туго затянул стяжку, на всякий случай найденным тут же обычным бинтом притянул ладонь Юрки к плечу — «иммобилизовал конечность», как нам талдычили. Он застонал снова, напрягся, стараясь выбраться из наркотического дурмана. Что-то пробормотал. Замер, как будто расплылся по столешнице.

   Что я мог сделать? Я присел рядом на стол и стал ждать. Теперь мне не было ни страшно, ни как-то особо противно. Растерянность прошла полностью. Временами я посматривал на Юркино плечо, но кровь не шла, даже не сочилась. Но ею очень сильно пахло в комнате. Тяжёлый тёмный запах… От него рот сам собой высыхал, появлялся на языке противный вкус.

   Честно сказать, я хотел заглянуть в рюкзак на поясе кузена, но удержался. Чтобы занять руки, снял с того же пояса фляжку — в ней была вода, половина, не меньше полулитра. А я-то водой не запасся — и отпил. Тёплая, но лучше такая, чем никакая; я только теперь ощутил, как хочу пить — и напился уже как следует, всё же оставив примерно половину Юрке. Очнётся — точно будет хотеть пить тоже. После кровопотери всегда хочется пить…

   …Что же с ним случилось? Дружки — этот Роман с девчонкой — думали явно, что он дома. Тётя Лина определённо говорила, что в походе. А он оказался тут, да ещё с арбалетной стрелой в плече. Случайное ранение, играли и заигрались? Такое бывает, я знал похожие случаи. Шарахнут, не думая, а потом дружно разбегаются вместо того, чтобы помочь… Одного моего знакомого так чуть не угрохали из пружинного ружья для подводной охоты. Но вроде как уже не в этом возрасте… Или реально хотели убить?! А кто? Зачем? И почему так странно-то?!