Новое начало

— Вы потеряли много крови и получили травмы… — врач скривился, и я успела поймать в его взгляде сожаление. — Мы сделали вам переливание, ваши лёгкие лечим антибиотиками, — врач продолжал перечислять все мои увечья. — Сотрясение головного мозга… как я понял, не первое… голову надо беречь… — негромкое покашливание Марка заставило врача замолчать на секунду. — В общем, раны и синяки мы обработаем ещё, порезы на руке и на бедре будут затягиваться дольше, но пройдут, — с доброй улыбкой врач погладил меня по руке. — Показатели в норме, вы идёте на поправку. Медленно, но это и к лучшему, а то организм сильно истощён, восстановление потребует много сил, — заключил врач и встал со стула. — Я вас оставлю, вам нужно поговорить, — это врач сказал Марку, и тот грустно кивнул.

Марк

Врач покинул палату, оставив меня с тяжёлым грузом и болью в сердце. После трёх дней без сознания моя девочка очнулась. Я привёз её в крайнем состоянии — она почти уже не дышала. Глубокий порез на бедре кровоточил. С помощью Виталика туго перевязал рану, стараясь хоть как-то остановить кровь до приезда скорой. Слава богу, что не была затронута жизненно важная артерия, иначе…

Врачи были в шоке, привезённое тело девушки выглядело как труп. Из-за крови на всём теле было трудно найти раны. После долгих процедур и убийства большого количества моих нервных клеток врач добил меня окончательно.

— Девушка была беременна, — … «была» … — Срок очень маленький, удалось это обнаружить только после анализа крови. Но вы понимаете, что после такого… у плода не было никаких шансов, — последняя фраза дошла до меня через жужжание в ушах.

— Как она? — спросил я врача после того, как медсестра по просьбе врача вручила мне стакан воды, и я залпом его опустошил.

— Врать не буду. Плохо, — я кивнул два раза, понимая, что другого ответа и не могло быть. — Но мы делаем всё возможное…

— Делаете больше, — перебил я его, не поднимая глаза от пола.

— Мы не боги. Её жизни уже ничего не угрожает, но состояние оставляет желать лучшего, — врач похлопал меня по плечу. — Терпения и сил, — сказал он и встал с кушетки.

— Я могу к ней зайти? — спросил я с отчаянием в голосе.

— Как только её по вашей просьбе переведут в лучшую палату, — ответил мужчина.

— Спасибо, — и врач оставил меня наедине с тяжёлым грузом на сердце.

Сейчас я должен решить: сказать Лесе про ребёнка или подождать ещё.

— В чём дело, Марк? — её слабый голос вырвал меня из мыслей.

— Всё в норме, солнце, — я слабо улыбнулся.

— Врёшь, — раскусила она меня. — Слава? — спросила, и её голос стал дрожать. — Он…

— Он мёртв, солнце, — Леся облегчённо выдохнула. — Его застрелили при попытке сбежать. Жаль, что тот, кто выпустил ему пулю в башку, был не я, — с удовольствием бы размазал его мозги по его же мраморному полу, при чём не пистолетом.

— Не это главное, — сказал мой лучик света. — Ты всё знаешь? — спросила она с опаской. Я кивнул. Она повернула голову и глубоко вздохнула.

— Солнышко, меня это не пугает. Ты должна была сказать всё с самого начала, я бы помог, — я осторожно взял её лицо в свои ладони, посмотрел в её глаза. — Я не сержусь, мне только больно, что тебе пришлось пройти через всё это в одиночку, — её глаза опять наполнились слезами. Я бы хотел поклясться, что это последний раз, когда она плачет, но её ждёт новость о потере ребёнка…

— Мой сын… — начала она.

— Они в безопасности. Я приказал парням привезти их в мой дом, — я сделал это пару часов назад.

— Нельзя, — попыталась она встать, чуть не выдернув капельницу. — Мама не поверит, она подумает…

— Хочешь позвонить ей? — спросил я, понимая, что она не успокоится. Да и она вполне права: с чего её мать должна довериться чужим людям.

— Да, — ответила моя девочка, я тут же достал телефон и вложил его в её маленькую руку.

Она с трудом набрала номер, и я вышел, оставив её поговорить с матерью. А сам направился к дежурной медсестре, сказать, чтобы принесли обед в палату. Когда зашёл обратно к Лесе, она ещё разговаривала по телефону, я взглядом спросил: «можно ли», и она кивнула.

— Мам, они заберут вас, и вместе с ними приедете, — сказала Леся матери. — Да, можешь не беспокоиться. Я вас люблю. Пока, — закончила разговор и вручила мне телефон.

— Всё хорошо? — спросил Лесю, взяв её за руку.

— Нормально, — она попыталась повернутся на бок, но сморщилась от боли и отчаянно вздохнула. — Она беспокоилась очень. Еле убедила её, что со мной всё в порядке.

— Я приказал Ларисе приготовить комнаты для них, — я погладил её по щеке, а она опустила голову на мою ладонь и потёрлась об неё.

— Давид не спит один. Им хватит одной комнаты, — сказала моя девочка и закрыла глаза. На её лице читались спокойствие и блаженство. Я, наверное, светился изнутри, понимая, что эмоции, отображающиеся на её лице, дарю ей я.

— Хорошо, солнце. Я скажу Ларисе, — она смотрела на моё лицо, она изучала каждую чёрточку, словно не верила, что я рядом. Я сжал её руку чуть сильнее. — Я всегда буду рядом, — она слегка кивнула.

Медсестра с подносом зашла, когда мы смотрели друг на друга, словно в первый раз.