Новое начало (СИ)

-Зассал просто, так и скажи! -В раздражении выпалил я. А прежде чем он успел, на это как-то отреагировать, добавил: -Боишься, что она тебя за собой под землю утащит, вот и прячешься тут.

Только я договорил, как почувствовал, что мой брат разжал кисть правой руки, высвобождая мою взмокшую в вязаной рукавичке ладонь; но воспользоваться обретенной вдруг свободой, я не успел, так как прилетевшая сзади затрещина, почти сразу сбила меня с ног.

Боли сквозь ткань, я почти не почувствовал, но, как и большинство детей, отреагировал на это, с немалой толикой драматизма.

Короче, тут-же начал реветь...

-Быстро заткнись, а не то убью! - Со смесью злобы и волнения в голосе, сквозь зубы процедил Андрюха, одним рывком поднимая меня с земли, возвращая в вертикальное положение. При этом, лишь вскользь удостоив меня взглядом, сосредоточенно рыская глазами по окружающим нас людям, в поисках невольных свидетелей воспитательного процесса, обстоятельства последней части которого он не особо хотел, придавать огласке.

-Не сможешь, при всех! -Продолжая всхлипывать промямлил я, но все же не решаясь разреветься в полную силу.

-Да? Ну хорошо, тогда посмотрим, дома, когда...

-Чччто когда?

-Когда папка с мамкой на работе будут! Запру в "холодной комнате" и пусть тебя духи утащат...

Произнеся это, он замолчал в ожидании моей реакции.

Я тут-же прекратил хныкать.

Еле дыша, мы оба застыли в оцепенении.

Хоть я был уверен, что вновь оказаться в том месте о котором сказал мой брат, он на тот момент боялся побольше моего, все же была причина, по которой страх быть запертым там, присутствовал и внутри меня. А виной тому были события, об обстоятельствах которых, мое сознание теперь решило мне напомнить, спустя полтора десятка лет, по средствам этих сновидений.

"Холодной", в нашей квартире, называлась самая дальняя из комнат. Там проживала делившая ее с нами семья, которая какое-то время тому назад, была вынуждена перевести в нее, парализованную внезапной болезнью, мать, жившей с нами по соседству женщины. Они положили ее в детской, а сами втроем (муж с женой, и их второклассница дочка), обосновались в бывшей некогда родительской спальне.

Другие две комнаты, занимала наша семья.

Никаких неудобств, в связи с поселившейся рядом, больной женщиной мы не испытывали, со временем, даже забыв, о ней.

До тех пор, пока, пожилая обитательница "холодной комнаты", находящаяся там день за днем, месяц за месяцем, лежа в кровати и глядя в одну точку, не имея возможности даже пошевелиться, не начала сходить с ума.

Вряд ли, тот кто никогда с подобным не сталкивался, способен понять, какого это оказаться запертым в собственном теле, не в состоянии даже подтереться, когда тебя кормят с ложечки, так как самостоятельно ты не можешь даже почесаться.

Что уж говорить о детях...

Когда из-за двери, "холодной комнаты" начали доноситься мольбы о помощи, мы по велению родителей старались не обращать на это внимания. Они как могли объяснили нам с братьями с чем это связанно, и как себя следует в данных обстоятельствах вести. Но этого оказалось достаточно, лишь на первое время.

Очень скоро завывания из дальнего конца нашей квартиры, начали обретать все более ужасающие формы. Хриплый голос погружавшейся в пучины сумасшествия обитательницы когда-то бывшей детской комнаты, пугал нас с братьями все сильнее, а чем безумнее было то, о чем она кричала, тем сильнее становился этот страх.

Первым же, после пустых призывов помочь, стало ее сообщение о том, что изображения на обоях перед ней, в виде диснеевских персонажей начали двигаться... За тем они принялись корчить ей ужасные рожи, вид которых она была не в силах стерпеть. Умаляя днями напролет родственников побыть с ней рядом, так как бесовские отребья, пляшущие в стене, страшатся других людей, оставляя ее в покое только на то время, пока она не одна.

Но чтобы покупать лекарства вкупе со многочисленными средствами по уходу за обездвижимой больной, ее дочь должна была, как и муж, работать с восьми утра и до пяти вечера, а внучка дольше получаса рядом с бабушкой по очевидным причинам не выдерживала.

А потому очень скоро, обитатели обоев начали покидать свое убежище, и, по ее словам, всячески измываться над ней. А любимой из забав их было; скинуть ее на пол, и пытаться затащить под кровать, в обрыв, где адские пламя горят, от которых даже пол словно сковорода раскаляется.

Вот только вместо рук у них копыта, а такими как надо не ухватишься, вот и не удается им пока, ее в гиену огненную стащить.

Только с койки пока сбросить, да к самому краю придвинуть сил у них и хватает, а дальше все, только и остается, что наблюдать как она на раскаленном полу корчится.