Новое оружие (СИ)

— Ты меня постыди ещё, постыди! — фыркнула Мурашиха. Грохнула на стол две кружки, взяла полотняный мешочек и одним движением широкой ладони смела в него косточки. — В Чёрном городе жить — уже, почитай, мошенничать. А вы-то сами, господа хорошие, можно подумать, чистенькие такие! А ну как один князь из Ближнего круга себе тайников наделал, с деньгами да драгоценностями, а? Да ещё фальшивые документы на всякий случай для всей семьи держит? Это как, по-твоему?

— Понятия не имею, о чём ты говоришь, — объявил я, демонстративно глядя в сторону.

— То-то же. С чем пожаловал, княже?

Пока бабка Мурашиха наливала чай, я вкратце передал ей историю Джонатана Ливингстона.

Глава 9

— И вот, сегодня, — закончил я. — Вот, только что! Метался у меня перед лобовухой, на дорогу смотреть не давал. Заставил остановиться. А если б я не остановился — попал бы в аварию. Две машины, что за мной ехали — всмятку. Одного я в больницу отвёз — может, выкарабкается, если Клавдию Тимофеевну повезёт застать. Остальные… — Я махнул рукой. — Со мной, конечно, скорее всего, ничего бы не случилось. Всё-таки не вчера за руль сел. Да к тому же — я маг, закрылся бы Щитом, успел среагировать. Но птица-то! Как будто он откуда-то знал про аварию.

Мурашиха даже бровью не повела. Мельком глянула на Джонатана, который стоял на столе, переминаясь с лапы на лапу. Отхлебнула чаю и сказала:

— Не нашенский.

— Да ладно, не нашенский, — отмахнулся я. — Я в Кронштадте и не таких здоровых видел.

— Сказано тебе: не нашенский! — нахмурилась Мурашиха. — Чайки — птицы особые, они меж мирами летать умеют.

— То есть, ещё один попаданец на мою голову? — вскинул брови я. — Не слишком ли кучно?

— Тьма уж давненько подточила границы мира. Вот и лезет… всякое.

— Ну, началось, — усмехнулся я. — Теперь во всём Тьма виновата будет.

— А то кто ж? Она-она.

— Ты, кстати, бабка, что-то не больно паникуешь, — заметил я.

— А чего мне паниковать? Мне лет-то сколько, посмотри!

— А Тьме всё равно. Она души после смерти ловит.

Бабка хитро улыбнулась:

— Ловил один такой, ага! До сих пор гоняется. Чего мне бояться-то? Я ж не зря деду твоему, князю Григорию Михайловичу, помогала из твоего мира сюда тебя притащить. Чай, видела, куда дело идёт, только молчала, до поры. Есть у тебя нужная ниточка… Есть! Пройдёшь по ней — все спасёмся. А оступишься — ну, значит, туда и дорога. Двум смертям не бывать, одной не миновать. А больше я тебе ничего сказать не могу. Сам ту ниточку ищи, сам гляди в оба. Ежели подскажу — всенепременно оступишься. А то и вовсе в нужную сторону не пойдёшь.

От сердца немного отлегло. Впервые я получил внятный намёк, что на Тьму таки можно найти окончательную управу. Не отбиваться бесконечно от прорывов — которые, как все мы уверены, будут продолжаться. Теперь я хотя бы не совсем вслепую буду действовать.

— Принял, — кивнул я. — Ну а про этого, — указал на Джонатана, — ещё скажешь чего? Почему он за мной ходит, как привязанный? Что ему нужно вообще?

Бабка Мурашиха отставила кружку и прокашлялась. Ехидно спросила:

— И чего ты про фамильяров ещё не знаешь?

— Да почти ничего не знаю, — признался я. — Так, понахватался по верхам… Можешь объяснить, откуда они вообще берутся?

— Фамильяр — это дух, — сказала Мурашиха с профессорской важностью, хоть сейчас в академию. — А духи обитают — известно где.

— Тебе, может, и известно… Конкретнее?

— Ну вот, там, где Тьма сейчас развалилась, там и обитают. С плотью же всякое случается. Бывает, что духам создают тело, бывает, что подходящее находят.

— Это как со мной? — предположил я.

— Почти, — поморщилась Мурашиха; аналогия ей явно не пришлась по вкусу. — Ты — человеком родился, и в человеке твой дух воспитался. А для фамильяров призывают тех духов, что духами рождены и иной природы не знали.

— Так а этот тогда как же? — указал я на Джонатана.

— А этот — птица особая. Рождён птицей, но развился до истинного духа. И раз уж признал тебя хозяином — значит, нечего носом крутить! Такой фамильяр — всем фамильярам фамильяр. Даром, что ли, императорская дочь его создала?

Я с сомнением посмотрел на чайку, которая тихо-мирно чистила перья. Прямо скажем, пользы от него, хоть и созданного императорской дочерью, было пока не много. Головной боли — гораздо больше. Хотя, может, у меня просто профдеформация?.. Потому что с точки зрения любого нормального человека эта птица сегодня спасла мне жизнь. Беда в том, что я-то не совсем нормальный! И даже представить себе не могу ситуации, в которой попал бы в такое нелепое ДТП. А если бы всё-таки попал — уж Щитом бы как-нибудь закрылся.

— И что, все фамильяры предчувствуют опасность? — спросил я.

— Да куды там! — хохотнула Мурашиха. — Было б так — их бы каждый дурак призывал… Не-ет. Они — так только, следом мотаются, чуток колдовать помогают. Ну и поумнее обычных зверей. Речь человеческую понимают. Некоторые, вон, даже говорить умеют.

— Государю императору — ура! — подтвердил Джонатан и вернулся к чистке оперения.

— Говорю же, тебе фамильяр особенный достался, — продолжала Мурашиха. — Он в линиях вероятности живёт.