Новое поколение

10

Итак, ворон на дереве было три.

Эвил поглядел на них, потом - на свои носочки и скорбно вздохнул. Стянул с головы чепчик и протянул эльфу.

- Подержи пока.

Примерился к птицам, подняв над головой руку, и вздохнул снова: пальцы дрожали. То ли все еще после вчерашнего, то ли уже от холода.

- Всех не накрою, - признался он. - Разве что вместе с деревом... и к демонам в бездну!

- Не, не надо в бездну, - затряс головой Ленир. - Мне феникс живой нужен. Очень нужен.

- А мне, думаешь, не нужен? С живым фениксом и я живее буду. Матери принесу, скажу, охотился всю ночь. Может, и поверит... Если в сторону дышать.

- Матери? - переспросил принц. - Мать тебя и без феникса простит. Ну, повоспитывает немного - переживешь. А мне грозились уши отрезать...

- Полностью? - уточнил Эвил.

- В смысле?

- Ну, если не полностью и аккуратненько так... Вот тут вот...

- Отстань! - Ленир отбил что-то вычерчивающий вокруг его уха палец. - Думай, как ворон ловить будем.

- А что тут думать? Никак. Могу наугад одну сбить, может, повезет.

- А если не повезет? Нет, так не пойдет. Нужно всех. Или определить как-то, которая из них - наша.

- Поближе бы их подманить, - предложил Эвил, прыгая с ноги на ногу. - Тогда я попробовал бы. А так - не вижу.

- Сбегать к Эйли, пусть зерна даст, сыпанем им?

- Пока будем туда-сюда бегать, они улетят. Вот, гляди, уже собираются. Сейчас надо. Может, ты попробуешь их как-то?..

- Как?

- Э-э... - огневик присмотрелся к принцу. - Эльфийская магия? Говорят, вас звери-птицы слушаются. У меня книга в детстве была, там юная эльфийская дева пела песню, и к ней сбегались все обитатели леса. Слышал эту историю? Мачеха хотела ее убить, и дева нашла убежище у гномов...

- Издеваешься? - подозрительно прищурился Ленир. - Я не маг - это раз. И не юная дева, если ты еще не заметил. У меня и гномов знакомых нет...

- Но петь-то ты умеешь?

Одна из ворон громко каркнула и захлопала крыльями.

- Это последний шанс, - без единого намека на шутку продолжил Эвил. - Спой, тебе жалко, что ли?

- Петь воронам?! Я, между прочим, пр-р... происхожу из знатного семейства и пою лишь на больших праздниках, перед высочайшими гостями...

- Ленир, - вздохнул маг, - они на дереве, в десяти гиарах от земли - куда выше? Давай, сидэ, это - единственный способ. Или идем назад. Я не феникс: простужусь, умру - уже не воскресну.

Эльф сам уже оценил «свежесть» зимнего утра и мог только представлять, каково Эвилу топтаться по снегу в одних носках. Да и не убудет с него, в конце концов. Дома послушать пение наследного принца приходили те еще птицы: качали клювами и каркали невпопад - терпел же.

Ленир откашлялся, вернул магу чепчик, взобрался на широкий пень у тропы, чтобы быть поближе к настороженно вертящим головами слушателям, и негромко начал:

- О, фея, в дивных сновиденьях,

явись усладою ночей.

Не жить мне без твоих очей.

И стану я считать мгновенья,

когда смогу увидеть их,

пускай во сне, пускай на миг...

- Хорошо, - похвалил Эвил. - Еще минут десять такой тоски, они уснут и попадают с дерева.

Принц сердито заскрежетал зубами.

Птицы на березе переглянулись и растопырили крылья.

- Повеселей у тебя ничего нет? Это же вороны, им не интересно слушать про несчастную любовь. Им бы что-нибудь более приземленное: солнышко светит, искрится снежок... Понял?

- Э-э... Солнышко светит, искрится снежок, - нерешительно пропел Ленир на мотив слышанной когда-то детской песенки.

Вороны заинтересованно прислушались.

- Молодец, не останавливайся.

- Солнышко светит, искрится снежок...

Я вам, вороны, принес пирожок!

Птицы радостно встрепенулись, и вдохновленный их вниманием певец продолжил:

- Вкусный, румяный, большой пирожок,

сыра головку и каши горшок.

Ну-ка летите скорее сюда,

сытная ждет здесь пернатых еда.

Пернатые не торопились.

- Наверное, нас боятся, - шепотом заметил Эвил. - Скажи, что мы - их друзья.

- Ты это серьезно?

Впрочем, вряд ли можно было бы сделать ситуацию еще более абсурдной.

- Я - добрый эльф из волшебных лесов,

друг перепелок, соек и сов.

Так что бояться меня вам не след,

смело летите сюда на обед!

- А я?

- А... А это мой друг, он прославленный маг,

и не смотрите, что в странных носках.

Пусть он небрит, не причесан и хмур,

любит ворон он и... и...

- Жареных кур! - невпопад закончил Эвил.

Но вороны и без того не спешили спускаться. Может, песня им не понравилась. Может, смущало отсутствие в поле зрения обещанного пирожка.

- А спали ты их, как и собирался, - махнул рукой принц, спрыгнув с пенька. - Хоть пожаров больше не будет. Ну и что, что никто не узнает, что это мы феникса нашли. Брат говорит, что истинные герои часто остаются в тени.

- И спалю! - хмуро пообещал огневик. - Твари носатые! Мы тут мерзнем, песни им поем, а они...

А они не стали дожидаться окончания гневной тирады, синхронно взмахнули крыльями и взмыли высоко в небо. Эвил проводил их взглядом и разразился такой бранью, что кристалл Ленира переводил эту речь через слово.

- Пошли, - вздохнул эльф. - Видно, не судьба.

Теперь, когда проклятые птицы были вне досягаемости, он понял, насколько замерз, и мечтал поскорее оказаться в тепле флигелька Эйли. А если хозяйка сжалится и напоит горячим чаем, будет и вовсе хорошо. И демоны с этим фениксом!

- Пошли, - согласился продрогший маг.

Но не успели они развернуться и сделать несколько шагов по направлению к хутору, как сзади захлопали крылья спикировавшей на освобожденный Лениром пень вороны.

- Пир-р-рожок! - требовательно выговорила птица, алчно поблескивая черными бусинами глаз.

- Чего? - растерялся принц.

- Пир-рожок! - повторила ворона.

Она нетерпеливо переминалась с лапки на лапку и выжидательно поглядывала на застывших на тропинке парней.

- Он... Он у меня не здесь, - сглотнув, соврал эльф. - Но если вы полетите с нами вон туда...

- Да что ты с ней разговариваешь, - Эвил оттолкнул Ленира в сторону, и выбросил вперед руку, запустив в ворону чем-то невидимым.

Промахнулся совсем немного: снег под пнем взбугрился. А оскорбленная в лучших чувствах просительница возмущенно замахала крыльями.

- Вр-руны! - заорала она, поднимаясь в воздух. - Пр-рохвосты! Пир-рожок укр-р-рали!

- Что?! - вскричал разозленный промахом огневик. - Это наш пирожок, гадина прожорливая! Чтоб тебе...

Он снова кинул чем-то в ворону и снова промахнулся.

- Кар-раул! Кр-р-ровопийца! - истошно завопил феникс (а кто бы еще это был?), улепетывая от разъяренного мага.

- Не уйдешь, говорилка пернатая! - помчался за птицей Эвил, высоко прыгая по глубокому снегу - только полосатые носки мелькали. - Сейчас я тебя!..

Попытки с десятой он все же попал, и ворона, издав последнее душераздирающее «Кар!», рухнула вниз и утонула в пушистом сугробе.

- Ты все-таки ее убил, - ужаснулся Ленир, откопав несчастную птицу.

- Она первая начала! - огрызнулся огневик.

Ворона лежала на спине, вывернув шею и растопырив крылья. Скрюченные лапки торчали вверх надломленными веточками. Эльф несколько раз ткнул бездыханную птаху пальцем, надеясь, что все же ошибся в выводах, но, увы, феникс, на которого возлагалось столько надежд, был мертв.

- Давай хоть труп заберем, - предложил Эвил. - Остаточные эманации еще чувствуются...

Он протянул к птице ладони, выставив так, словно хотел отогреть руки этими самыми остаточными эманациями, и в этот момент феникс вспыхнул ярким пламенем, заставив мага отпрянуть назад.

- Ты зачем это? - возмутился Ленир.

- Это не я, - пробормотал обескуражено огневик.

За секунду, не больше, от вороны осталась лишь кучка пепла. А спустя еще миг эта кучка зашевелилась.

- Феникс! - Эвил стукнул себя кулаком по лбу. - Это же феникс!

Действительно, как можно было забыть? Из-за этого ведь и начался шум: умирает, значит, птичка, а потом возрождается - все по канону.

Из пепла показалась аккуратненькая черная головка. Блестящие глазки испуганно заморгали, заметив растопырившего пальцы эльфа и нависшего над ним с заклинанием наготове мага.

- Пир-рожок? - каркнул вороненок с надеждой.

- Будет тебе пирожок, - пообещал Ленир.

Сцапав теплую, в самом деле очень теплую, птицу, он выдернул из косы ленту, скрутил пленнице лапки, обмотал обреченно сложенные крылья и завязал на шее феникса кокетливый бантик - хоть сейчас кому подарить.

- Кошмар-р-р! - не оценила заботы ворона.

- Ты бы ей лучше клюв завязал, - проворчал Эвил. - И пошли уже, пока я совсем не задубел.

Дядя Эйли, опираясь на палку, встречал их во дворе. Заметив его, Ленир пропустил вперед мага, и лишь когда тот спокойно поравнялся с человеком и заговорил, рискнул приблизиться.

- Странные вы какие-то, - справедливо заметил хозяин Уликов. - Вскочили, побежали.

- Так по утрам бегать для здоровья полезно, - клацая зубами и притопывая на месте, пояснил Эвил.

- И снегом обтираться, - зачем-то добавил эльф, греясь о прижатого к животу феникса.

Мужик поглядел на красные уши принца, оценил носки мага и предпочел промолчать и сделать вид, что даже не заметил ворону в подарочной упаковке.

Эйли на их появление во флигеле с фениксом тоже отреагировала странно. Сперва улыбнулась, хотела что-то сказать, но увидев в руках у Ленира связанную птицу, вдруг побледнела и попятилась назад. Наткнулась на табуретку и с ходу шлепнулась на нее, прижав руки к щекам, и жалобно пролепетала:

- Мальчики, миленькие, только не выдавайте!

Принц растерялся, а Эвил в прищур подозрительно поглядел на непонятно чего испугавшуюся девушку, затем - на спрыгнувшую с печи мантикошку и усмехнулся:

- Вон оно что, значит?

Он пододвинул стул и сел, вытянув к теплому припечку вымокшие и замерзшие ноги.

- Не бойся, не выдадим... Если чая сделаешь. И мы там этому, - он кивнул на феникса, - пирожок обещали.

Конечно, эти двое могли бы ему ничего не рассказывать, но демона лысого Ленир бы тогда от них отстал! Тем паче, сам уже начал кое о чем догадываться.

Но Эйли заварила душистый чай на травах, за неимением пирожков вручила связанной жар-птице кусок хлеба с топленым маслом, и пока парни прихлебывали горячий напиток, а на глазах подросший вороненок долбил клювом горбушку, начала свою историю. История была простая, в чем-то обыденная и, если бы не последствия, совершенно не заслуживала внимания. Ну, подумаешь, не справилась начинающая магичка с домашним заданием и попросила более сильную подругу о помощи? А та и помогла. Подманила ворону, напичкала бедолагу магией, и узы подчинения сплела, перебросив управление фамильяром на неумеху-подружку, чтобы наставники на зачете не заметили, что феникса создавал кто-то другой. Только продержались эти чары всего несколько часов.

- Потому Сатина его и не удержала, - вздохнула девушка. - И когда через нее искать пробовали, связи не нашли. Если бы я сразу сказала, что это я, его бы быстро поймали, и пожаров бы этих не было... Но тогда Тину отчислили бы наверное...

- И тебе от наставников влетело бы! - добавил Ленир, недоумевая, как он мог влюбиться в такую безответственную особу: по ее милости ворона-поджигательница почти месяц терроризировала окрестности.

- Да мне-то что? Отругали бы, и все. А Тине зачет не засчитали бы. А тех, кто не сдал, - сразу в список на отчисление. Скажи, Эвил. А ей домой возвращаться нельзя: у них семья небогатая, восемь детей, мать болеет, отец пьет. Сатина думала, как в городе устроится, сестричку младшую сюда заберет. Остальные-то - мальчишки, мальчишкам попроще...

Эльф вздохнул: все же умеет он девушек выбирать. Нет, в каком-то смысле, конечно, совсем не умеет, но с другой стороны - очень даже. Вот эта и добрая, и отзывчивая, не для себя ведь старалась - за подругу переживала.

- Когда сеновалы гореть начали, Тина уже признаться хотела. Я отговорила. Думала, сама его найду. Он ведь отсюда, потому и далеко не улетал. Даже видела его пару раз, только поймать не получалось. Не знаю, как вам удалось.

Парни переглянулись и, не сговариваясь, решили, что о «концерте» Эйли знать не обязательно.

- К матери его нести однозначно нельзя, - сказал вместо объяснений Эвил. - Враз узнает. Сами попробуем развоплотить. А если не выйдет, придумаем, как его... того...

Ворона насторожилась, даже про хлеб забыла.

И как показал следующий час, в течение которого Ленир едва не уснул, разомлев в тепле, а маги попеременно мучили бедную птицу, то водя над нею руками, то читая заковыристые наговоры, опасения феникса были не напрасны.

- Прибить его, и дело с концом! - выговорил в сердцах Эвил после очередной неудачи.

- Жалко, - всхлипнула Эйли.

- И теоретически - невозможно, - добавил эльф.

Он уже давно ушел бы, но, во-первых, хотелось дождаться развязки, а во-вторых, неловко было появляться в доме Буревестника после вчерашнего с пустыми руками. Вот феникс мог бы стать хорошей компенсацией за срезанные розы. Или хотя бы история о том, как он героически изловил жар-птицу, подтвержденная показаниями свидетеля. К тому же, при свидетеле, в кои он думал заполучить Эвила, его и на ленточки, как было обещано, нарезать повременят, а там, глядишь, и вовсе простят за заслуги перед обществом.

Но «сдавать» феникса, след от которого тянется к Эйли, он не стал бы, а отчитаться в истреблении поджигателя возможным не представлялось по причине заложенного в птичке бессмертия.

- Да уж... - вздохнул признавший правоту эльфа огневик. - Но можно попробовать.

- Если собираешься еще час развлекаться, испытывая на нем различные способы убийства, я лучше выйду, - предупредил эльмарец.

- Что я, извращенец какой-то? - оскорбился маг. - Вот если бы ночью с Гасом не... не поспорили, можно было бы его попросить. Он же боевик, у них арсенал заклинаний мощный, против нежити, против демонов - что-нибудь да сработало бы. Некромантию общую он тоже лучше знает, все-таки пятый курс уже...

- Вы с Гасом поспорили? - ужаснулась девушка. - Хорошо, хоть до драки не дошло.

- Кто тебе сказал? - усмехнулся Эвил. - Там, как оказалось, того Гаса - пфе - на ладонь положить, а второй прихлопнуть. Ему еще повезло, что выгулки впереди: отлежится, волосы отрастит. Да, сидэ? Расскажи прекрасной даме о наших подвигах в ее честь.

Эйли зарделась, но Ленир и не думал бахвалиться ночными «подвигами». Пусть Эвил сам потом рассказывает, если вспомнит, - его же дама... Как ни жаль. А насчет феникса появились идеи.

- Говоришь, некромант мог бы помочь? Есть у меня один на примете. Одна. И живет тут недалеко, в домике на берегу - минут десять ходу.

- Лара? Ты о Ларе?

- А ты ее знаешь? - удивился эльф. - До чего тесный мир.

- Конечно, знаю. Еще с детства. Наши матери дружат. Сейчас уже не так, конечно: тэсс Галла в Марони редко бывает, а раньше, помню, мы к ним часто в гости ходили. Только я не знал, что Лара некромантией занимается. Она же вроде наоборот - целительница. В школу к нам часто приходит, в лечебнице помогает. Наставники ее все учиться зовут, чтобы, значит, перстень получить, как положено, разрешение на работу. Только, кажется мне, ей это ни к чему, а если перстень потом понадобится, придет и возьмет. Мама говорит, это у них семейное - тэсс Галла тоже не училась почти.

- Везет же некоторым, - рыжеволосая магичка с тоской поглядела на кипу конспектов.

- Везет, - согласился Эвил. - Так что, может, сидэ и прав. Может, у нее и с некромантией проблем нет. Только вот просить... Неудобно как-то.

- Лара - дочь моего брата, - напомнил Ленир не без гордости. - Не откажет любимому дяде.

Конечно, он помнил об обещании любящей племянницы устроить ему превращение в одуванчик, но в сравнении с другим обещанием, с тем, где и без ушей, и на ленточки, и вообще хладным трупом, жизнь одуванчика не так уж плоха. Особенно в безветренную погоду.

Эйли идти с парнями в домик на берегу отказалась. Сослалась на то, что есть какая-то работа по дому, да и дорожки за ночь снегом присыпало, снова расчистить нужно: дяде-то тяжело с больной ногой. Пошли без нее. Феникса, за прошедшее с поимки время успевшего дорасти до взрослой вороны, пришлось высвободить из ставших тесными пут и связать по новой. Птица терпела и оскорблено молчала, лишь один раз обозвав мучителей врунами, так и не расщедрившимися на пирожок.

Дорогой Эвил как-то странно косился в сторону несшего завернутую в давешнюю занавеску жар-птицу эльфа, и тот, не выдержав, потребовал объяснений.

- Я это... думаю... - стушевался огневик.

- Похвально. А конкретнее?

- Думаю, сколько тебе, сидэ, лет. А то я тут с тобой запанибрата, а потом выяснится, что нужно было почтительно кланяться и зубодробительные титулы выговаривать.

Ленир мысленно перечел свои титулы и не нашел в них ничего зубодробительного. Только длинновато немного выходило, если полностью: в последний Келвай с орочьей стороны гости приезжали, так кое-кто из вождей за время представления вздремнуть успел.

- Так сколько? - не отставал не получивший ответа маг. - По вам же, эльфам, не поймешь. Я б навскидку пару веков дал, не больше. Ну, два с половиной...

- Девятнадцать.

Эвил так и стал, ошалело таращась вслед не сбавившему шага эльфу.

- Ско-олько? Девятнадцать веков?!

- Лет, - обернулся на секунду принц.

Маг и вовсе впал в ступор.

- Мне девятнадцать, - терпеливо повторил Ленир, остановившись. - Я знаю, что вы, люди, уверены, будто для эльфа - это детский возраст, как и следующие сто лет. Но сам погляди: я в Марони один, без нянек, хожу, куда хочу, делаю то, что хочу... А кто-то до сих пор живет с мамой и боится взбучки за то, что не ночевал дома. Будут еще вопросы о моем возрасте? Или, может быть, хочешь пошутить на этот счет?

Если у Эвила и были подобные мысли, теперь, после слов эльфа, он от них отказался. Дальше топал молча, и лишь сосредоточенное лицо выдавало, что маг чем-то не на шутку озадачен.

- Знаешь, что обидно? - сказал он, когда были уже у ворот Лариного домика. - Что я об эльфах теперь знаю больше, чем наставник, который у нас «Народы Тара» читает. Нормальные вы, в общем-то. Без всяких этих... - маг неопределенно повел рукой. - И выпить не дураки. Но на зачете все равно придется ту ерунду из учебника повторять. Потому что в правду, наверное, никто не поверит.

Подойдя к дому, Ленир постучал в окошко, а потом, взойдя на невысокое присыпанное снегом крылечко, еще и в дверь. Подождал с минуту - ответа не было. Имелся, конечно, верный способ увидеться с хозяйкой: вломиться опять к ней в комнату и, скажем, подергать куклу за льняные букли - но эльфу уже одного раза хватило. Можно было бы Эвила заслать (заодно и от соперника избавился бы), но подобный поступок недостоин наследника трона Элир... Да и жалко было человека. Неплохой ведь парень. Тоже «без всяких этих»...

- Можно сразу к Сэлу его отнести, - неуверенно предложил эльф. - Я попрошу, чтобы он ничего никому не рассказывал. Буревестник - друг моего брата...

- И моей матери, - угрюмо дополнил огневик. - А еще он - независимый консультант нашей школы по вопросам БМ и почетный член орденской комиссии.

- Я не знал. А БМ - это...

- Бесполезные мутанты, - Эвил с ухмылкой кивнул на притихшего феникса. - Шучу. Боевая магия, конечно. Так что не слишком я рассчитываю на его снисходительность.

Они уже собрались уходить, но тут вдруг открылась дверь, и на пороге появилась Лара.

- О, какие гости! Извините, в погребе возилась, не сразу услышала. Заходите.

Ленир первым шагнул в прихожую, но тут же застыл и с опаской переспросил:

- В погребе?

Девушка со скучающим видом пожала плечами.

Может быть, она там овощи перебирала? Но отчего-то эльфу в такое не верилось.

Витар спал, прижавшись щекою к плечу отца и по-прежнему не отпуская его руки. Голоса, долетавшие сквозь сон, не мешали мальчику: казалось, что вокруг шумит теплое море, - размеренным шорохом волн звучали негромкие разговоры, криками чаек отдавался чей-то смех... Но вдруг море умолкло, и внезапно наступившая тишина заставила ребенка открыть глаза.

В дверях стояла тэсс Галла, и все, кто был в гостиной, смотрели сейчас на нее.

- Всё, - сказала она и улыбнулась.

- М-мальчики? - спросил отец, волнуясь, и еще сильнее сжал ладошку Витара.

- Нет.

- Девочки! - обрадовалась бабушка.

Но чародейка вновь покачала головой.

- А кто?! - запаниковал Витар спросонья, и взрослые засмеялись.

- Вас ждут.

Услыхав это, бабушка ринулась к двери, и мальчику подумалось, что она просто собьет тэсс Галлу с ног: чародейка была худенькая и невысокая, а бабушка - на голову ее выше, в два раза шире и в своей решимости увидеть новорожденных внуков напоминала бронебойную машину. Но магичка мягко выставила вперед руку и посмотрела на папу и Витара.

- Пока - только вас двоих.

Наверное, бабушка обиделась. А мальчику показалось, что и черноволосый эльф - тоже. Но вслух никто ничего не сказал.

Уже на втором этаже Витар вспомнил, что в такой день положено делать подарки. У него было достаточно времени, чтобы подготовиться, но он растратил его на глупости, и теперь было очень стыдно. Он даже остановился у двери. Но отец все еще держал его за руку и не позволил остаться в коридоре, втянув за собой в комнату.

Тут было светло и тепло: в окна заглядывало солнце, и горели угли в камине. Молодая мать сидела на кровати, откинувшись на высокие подушки и сложив на животе руки. Выглядела она уставшей и измученной, но, увидев вошедших, улыбнулась и попыталась пригладить растрепавшиеся волосы. А рядом с ней на постели лежали два сверточка. Витар даже не думал, что дети могут быть такими крохотными. Осторожно приблизившись, он взглянул на выглядывающие из пеленок маленькие личики, и губы сами собой растянулись в улыбке.

Спеленали малышей одинаково и про ленты, голубые и розовые, купленные загодя для этого случая, забыли, но Витар отчего-то точно знал, что вот этот, серьезно наморщивший лобик и сжавший губки, - мальчик. А девочка кривила ротик, словно вот-вот расплачется, но когда отец бережно взял ее на руки, успокоилась и уснула.

- Не бойся, - сказала Витару женщина, ласково погладив оставшийся рядом сверток. - Можешь подержать его.

Мальчик протянул дрожащие от волнения руки, но не рискнул поднять братишку, только обнял ладошками и почувствовал идущее от крохи тепло.

- Это - Най, - представила малыша мать. - А это, - указала взглядом на дочку, - Кая.

- Они такие... чудесные, - пробормотал Витар и покраснел.

- Я знал, что ты будешь рад, - произнес отец, присаживаясь рядом с женой.

- Конечно, рад...

А еще он подумал, что теперь дед должен будет ему и кера, и арбалет.

Вспомнив о подарках, снял с шеи медальон и смущенно протянул его женщине.

- Это - тебе. То есть, твое.

Она посмотрела на мальчика, потом - на мужа. Несмело взяла подарок, если только так можно назвать вещь, и так принадлежавшую ей когда-то...

- Спасибо.

Витар ждал, что она заглянет внутрь, но она отложила медальон в сторону. Потянулась к кружевному воротничку рубашки и вытащила за цепочку точь-в-точь такой же, с изящной чеканкой на крышке - орнамент-листочки и загадочные руны.

- Тогда это - твое.

Только оказавшись у себя в комнате, он с замиранием сердца открыл крышку и счастливо выдохнул. Этот медальон был намного лучше прежнего. В нем было сразу два портрета: папа и мама смотрели на Витара и улыбались.