Новое поколение

— Ловец четыре, говорит комплекс «Гелфити». Тревога второго уровня. Необходима поддержка с воздуха. С территории комплекса…

Переговоры вдруг оборвались, послышалось шипение.

— Не слышу вас, «Гелфити». Повторите.

Нита посмотрела на дракона: тот в нерешительности задержал палец над кнопкой связи. Открывающая даже сообразить не успела, зачем бы ему вообще нажимать на эту кнопку, когда в тишине операторской отчетливо прозвучало:

— «Гелфити» на связи. Отбой тревоги. Как слышите, Ловец четыре?

— Слышу вас, «Гелфити». Подтвердите отбой тревоги.

Под ошеломленным взглядом девушки Фреймос придвинул к себе микрофон.

— Подтверждаю. Код отмены: два, семь, зеленый, четыре…

Хранители никогда не вмешиваются в то, что происходит за пределами станции, — таковы правила.

— Этого не было, — строго предупредил дракон. — Меня вообще сегодня на Тиопе не было. Поняла?

Нита растеряно кивнула.

— Вот и хорошо. Сделай еще кофе, как раз успеем выпить по чашечке… Помню, я собирал кофейные зерна — по одному зернышку кофе из каждого мира, где он только растет. Подписывал каждое. А потом все они перепутались, и не понять, какое откуда… Надо бы смолоть их все и заварить кофе. Представляешь, кофе тысячи миров?

— Я бы не отказалась попробовать, — осмелела девушка.

Интересная все-таки у нее работа. И с каждым днем все интереснее и интереснее.

Дэви оставил ангар за пару минут до того, как с крыши главного корпуса поднялся в небо вертолет. Просто исчез, предоставляя людям самим придумывать объяснения произошедшего, продолжать спасение транспорта и оказывать первую помощь раненым.

Перенесся внутрь законсервированной клиники, в зал, который не успел посетить до прихода Сэла. Находившийся там человек, перепуганный старик в голубом халате, явно не из числа основного персонала — скорее санитар или ночной уборщик — даже не пытался преградить ему путь или бежать: замер посреди помещения и, судя по всему, приготовился к смерти. Но сегодня в «Гелфити» никто не умер, и уже не умрет.

— Это — репродуктивная камера? — деловито поинтересовался у мужчины Дэвигард, указав на пластиковый ящик с подключенными к нему проводами и воздушными трубками.

Получив утвердительный ответ-кивок, приблизился к камере и положил ладонь на крышку, мысленно проникая вглубь устройства и фиксируя в памяти каждый узел. Не совсем то, что надо, но отдельные функции могут оказаться полезны…

Этот зал он покинул так же внезапно, оказавшись в большом, освещенном десятком ламп кабинете. Хозяин данного места, немолодой статный мужчина в темном плаще с голубыми нашивками клана, был слишком занят беседой по карманному переговорнику и не заметил присутствия гостя.

— …Точной информации нет, но свидетели видели всего четверых. Трое с грузом ушли на нашем же вертолете… Нет, больше ничего не пропало. Документация на месте. Нет, я не думаю… — он надолго умолк, слушая собеседника, прежде чем снова заговорить: — Показания очевидцев ясности не вносят, но кое-что указывает на причастность к делу клана Воды. Сам не знаю, зачем им это… Да, четвертого еще ищут. Да, он…

Дэви деликатно откашлялся.

Мужчина резко развернулся в его сторону и замер от неожиданности. Медленно отложил в сторону переговорник.

Юноша с улыбкой встретил горящий злобой взгляд и даже не подумал уклониться, увидев вытянувшуюся в свою сторону руку.

— Странно, да? — спросил он пораженно оглядывающегося человека.

Прошелся по кабинету, позволив ару еще несколько раз повторить безуспешные попытки.

— Мне тоже многое кажется странным в вашем мире, но вас-то давно ничего не смущает.

Отчаявшись применить к незнакомцу дар, ару схватил лежавший на краю стола пистолет и направил на юношу. Длинное стальное дуло нервно подрагивало, как и голос мужчины, когда тот решился заговорить.

— Кто вы? Что?..

Дэви подошел почти вплотную, но выстрел так и не грянул.

— Кто вы такой?! — бесполезное оружие упало на пол.

— Иногда я сам задаюсь этим вопросом.

— Вы не человек…

— А вы?

Ему не нравилось На Тиопе. Не нравились ее обитатели. Ни те, которые считали себя хозяевами жизни, паразитируя на несчастьях себе подобных, ни те, что давно уже свыклись с ролью быдла и своим существованием, от колыбели до могилы, подтверждали, что иной они не достойны. Но этот лощенный тип, даже в страхе не избавившийся от приросшей к лицу высокомерной гримасы, был ему просто омерзителен.

— Вы живете так, как вас научили жить, — сказал ему Дэви, — сообразно законов и морали вашего общества. Что-то можно понять, чему-то — даже посочувствовать. Ваш мир жесток, но вы сами делаете его таким и усугубляете жестокость мира своею собственной. И мне не нравится мир, который вы создали вокруг себя. Мир, где оступившейся дочери даже не подумают протянуть руку помощи, просто вычеркнув ее из фамильных списков, а ее ребенка заставят жизнью расплачиваться за грехи матери… — Юноша тяжело вздохнул, поняв, что его слова уходят в пустоту, не находя отзыва в очерствевшей душе. — Мне не нравится этот мир, но однажды я, может быть, еще загляну сюда, чтобы узнать, как сложилась судьба ару, который вдруг перестал быть ару.