Новое рабство

Сейчас эти трое выглядели немного упитанными, так как на днях вернулись на учёбу из своих городов, где провели летние каникулы. Отъелись на домашних харчах – матери хорошо постарались, откармливая своих сыновей. Но эта упитанность обычно быстро проходила. После летних каникул сразу же парней ждала хлопковая кампания. Коротко, по-студенческому, эта страда называлась одним словом – «хлопок».

– Странное дело, – задумчиво сказал Антон, обращаясь к Денису, – мы с тобой не профессионалы, а подстригли друг друга совершенно одинаково. Как будто у одного мастера были. Коротковато, конечно, но зато не успеем зарасти шевелюрой к окончанию сбора хлопка.

– Это точно, – ответил ему товарищ, поглаживая рукой свою короткую причёску.

– И ещё раз очень тебя прошу, Дениска, не лезь ты во всякие сомнительные команды на хлопке, как в прошлом году. Чёрт тебя дёрнул стать летучим голландцем, – настойчиво уговаривал его Антон.

Год назад им не повезло с бригадиром, у которого были авантюристические наклонности. Он организовал особую команду из шестерых крепких парней, которых все называли летучими голландцами. Эти ребята по ночам уходили в свободные поиски небольших хирманов. Так назывались места скопления хлопка. Часто бывало, что другие бригады студентов, или сельских работников, или даже школьников скидывали свой сбор урожая, который не поместился в тележку, на землю. На другой день привозились пустые тележки, и хлопок с хирманов загружался в них.

Ночью этот неохраняемый хлопок становился лёгкой добычей летучих голландцев. За несколько ходок это белое золото они переносили в другое надёжное место и утром перегружали в свои тележки. Днём летуны спокойно отсыпались в кошаре. Каждый из них давал бригаде намного больше хлопка, чем кто-либо другой. Такое воровство называлось бомбёжкой.

Но сколько бы верёвочка ни вилась, а конец всё равно должен быть. Однажды ночью воришки попали в засаду и еле унесли ноги, но Денис успел засветить свой фейс. Пришлось ему потом скрываться от работников правоохранительных органов, которые, вместе с видевшими лицо похитителя, его разыскивали.

– Да ладно тебе! – ответил Денис Антону. – Всё же обошлось тогда.

Диалог три товарища были вынуждены временно прекратить, так как подъехали к нужной остановке возле родного института. Кое-кто из пассажиров участливо помог им выгрузить вещи из трамвая, и ребята, взвалив свои тюки с пожитками себе на плечи, медленно пошли к колонне автобусов, до которой надо было идти где-то метров сто пятьдесят.

– Ну вот уже и начинаем привыкать таскать тяжести. На хлопке тюки повесомее будут. Лиха беда начало. То ли ещё будет, – с наигранным оптимизмом сказал Жорик, – вперёд и с песней навстречу трудовым подвигам!

– Да! То и будет! Да ещё и не то! Как вспомнишь прошлые хлопки, так вздрогнешь, – сказал Антон, не разделяя этого оптимизма, – спины бы и пупок там не надорвать от таких тяжестей…

Вот она – довольно длинная колонна, состоящая из новеньких блестящих львовских автобусов. Все они были покрашены в один цвет и выглядели, как на параде. Но надо было ещё найти тот автобус, который был закреплён за нашей группой. И тут недалеко послышался вечно громкий голос Абдуллина:

– Ударим коробочкой хлопка по мировому империализму!

– Связистом можешь и не быть, но хлопкоробом быть обязан!

Он был мастером на подобные шуточки. Значит, там находится и вся группа, и то транспортное средство, которое она атакует своими вещами. Прошли ещё метров пятьдесят – и вот она, наша группа, и радостная встреча с ней. Кто пришёл раньше, уже успел в заднюю дверь загрузить свои тюки, тем самым заставив ими задние сиденья и примыкающие к ним полы.

Народ к автобусам всё подходил и подходил. Поэтому постепенно сзади образовывалась целая гора разного скарба, почти достигая собой потолка. Никто не подавал студентам команды поступать именно так с тюками, в которых были завёрнуты в покрывала матрасы, подушки, простыни и прочие принадлежности. Это была уже годами установленная традиция, передаваемая от старших курсов студентов младшим. При долгой дороге в джизакские степи желающие могли хорошо и с комфортом выспаться на этой мягкой горе, и многие так и поступали.

У всех было особое, приподнятое настроение.

– Ой, какие вы оба смешные с одинаковыми и короткими причёсками. Вас кто-то один подстригал? – весело воскликнула Ира, как обычно, потирая свои ладони о бёдра. Почему она так часто это делала, никто не знал. У каждого свои причуды.

– Ой, ты смотри, и правда! Прямо как под копирку! – вторила ей Алла.

– Да нет, – ответил Тоша, многозначительно переглянувшись с Олегом, – мастера у нас как раз были разные.

Ира и Алла, они сестры-двойняшки, но такие непохожие. И рост, и характеры абсолютно неодинаковые. Даже памятью друг от друга отличались. Ира быстро и легко всё усваивала, но после экзамена по любому предмету сразу забывала сданный материал. У Аллы было по-другому. Информацию она усваивала с трудом, но уж если запомнила, то надолго.