Новое время — новые дети

— Есть! — вдруг подала голос самая красивая девочка в классе. — Трусы вы, вот и все! Типичные трусы! Вот такое мое мнение.

Что тут началось! Мальчишки, задетые за живое, да еще девочкой, о благосклонности которой многие тайно мечтали, с пеной у рта ринулись отстаивать свою правоту. (Ведь слово «трус» пока что воспринимается у нас как тяжкое оскорбление.) Недостатка в аргументах, конечно, не было. Вспомнили все вплоть до сталинских «заградотрядов» и лагерей, ожидавших наших солдат, когда они возвращались домой из немецкого плена. Выросшие в военных семьях ребята много чего знали.

Но красавица с редким именем Алиса тоже не спасовала.

— Если бы наши дедушки в войну рассуждали, как вы, нас бы вообще на свете не было, — заявила она, и к ней присоединилось несколько других девчонок.

Еще немного — и весь класс втянулся бы в конфликт между полами, но тут прозвенел звонок.

Какое–то время страсти побурлили в коридоре, но с началом следующего урока утихли.

Володя был единственным, кто промолчал в ответ на обвинение Алисы. Он и по характеру был довольно робким, а уж перед Алисой робел втройне. О том, что она ему нравилась чуть ли не с первого класса, знала вся школа, и в глубине души Володя был уверен, что это навсегда.

Алиса обвинила в трусости всех мальчишек, а ему показалось, что это обвинение обращено лично к нему. Да и высказалась она, решил Володя, исключительно ради того, чтобы больно его задеть. На оставшихся трех уроках он думал только об одном: что нужно было ей ответить?

Потом Володя долго шел за Алисой по пятам. Наконец, резко ускорив шаг, обогнал ее и бросил на ходу:

— В армию идут только дураки. Погибать за нефтяную трубу — это не храбрость, а идиотизм…

Следующие полгода Володя постоянно доказывал себе и окружающим, что он не трус. Увидит издалека компанию хулиганов — обязательно пройдет мимо, да еще шаг замедлит. Раньше он никогда не дрался, а теперь мог вернуться домой с «фингалом» под глазом. Он стал накачивать мышцы, в походке появилась несвойственная ему развязность, речь обогатилась слэнгом из арсенала «крутых». Он начал курить. И не тайком, а открыто, даже вызывающе. Родители всерьез волновались, как бы он не связался с дурной компанией.

Вскоре пришло время поступать в институт. Экзамены Володя завалил. Опасность «загреметь» в армию приближалась вместе с осенним призывом. Мать засуетилась в поисках знакомых врачей и заранее одалживала деньги на «благодарность». Искала она и подходы к военкомату, благо кое–какие связи имелись.

— Черт меня дернул понадеяться на этого лоботряса! — негодовала мать. — И с чего я взяла, что он должен обязательно поступть? Надо было, как делают умные люди, регулярно класть в больницу с двенадцати лет, фиксировать травму головы, собирать медицинские заключения… А, что теперь говорить! Все как всегда на мне!

И она с вызовом смотрела на отца. Отец хмуро отмалчивался. А со стены на эти причитания взирал дедушка–полковник, умерший совсем недавно, в год 50–летия Победы.

Володя старался поменьше бывать дома. Тем более что у одного из приятелей появился компьютер, и они могли целыми днями играть в разные игры.

Алиса куда–то исчезла из городка. Наверно, уехала отдыхать, думал Володя. Впрочем, ему бы и не хотелось сейчас с ней встретиться. Ведь пришлось бы сообщить о неудаче с институтом…

Но вскоре встреча все–таки состоялась. Они столкнулись на пороге булочной.

— Привет! Ты где была?

— В Тюмени.

— К своим ездила? — догадался Володя, вспомнив, что у Алисы в тех краях родня.

— Да, — помолчав, ответила она. — У меня же там брат двоюродный был… А теперь нет. Убили.

Володе стало неловко, и он ляпнул первое, что пришло в голову.

— Что, разборки?

— Дурак ты! — вспыхнула Алиса. — Он в Чечне погиб… — И, презрительно усмехнувшись, добавила: — Хотя что это я? Ты–то, Вовочка, как раз не дурак. Я совсем забыла… Дураки идут в армию. А ты у нас мальчик умный, рассудительный, с тобой все будет в порядке.

И, не дав ему ответить, ушла.

Дома Володя заявил, что от армии он бегать не будет.

— Ты что, с ума сошел? — испугалась мать. — Хочешь, чтобы тебе почки отбили? Отец! Скажи ему! Что ты молчишь, как истукан?

— Тебе в армию нельзя. Характер у тебя не тот, — тихо сказал отец.

— Ах, не тот?! А у тех, кого убивают, значит, тот? — взвился сын.

— Про этих ребят их родители должны думать. И вообще… пусть правительство своих детей и внуков на смерть посылает, а я тебя не пущу. Ты у меня один! — решительно заявила мать.

— Не спорь, сынок. Мама права. Никому эта Чечня не нужна, — отвернувшись к окну, произнес отец. — А ситуацию в армии я знаю изнутри. Это полный беспредел.

… Мамины хлопоты увенчались успехом. Володя безропотно выполнил все, что от него побребовалось, и получил освобождение от армии. А вскоре у него появилась девушка, с которой он познакомился на институтских подготовительных курсах. Жизнь пошла своим чередом, и если б не телевизор, который отец смотрел по вечерам, ее бы вообще ничто не омрачало. Слышать про Чечню Володе было неприятно, а об этом сообщалось в каждом выпуске новостей.