Новое время — новые дети

— Меня больше нет. Вы скажете, это жертва во имя детей. Но знаете, у меня такое чувство, что мы все трое принесены в жертву. Неужели все это только ради того, чтобы бывшие партработники стали нефтяными баронами? Господи, какая непроходимая пошлость! Если б я знала, я бы не заводила детей…

— И правильно! Нечего плодить нищету! — наверное, воскликнули бы, услышав ее слова, сторонники «планирования семьи».

Но за чертой бедности у нас сейчас около трети (!) детей. Их что, всех не надо было «плодить»? А может, целесообразнее «спланировать» другую власть, не отягощенную психологией «человека из подполья»? Чтобы она не рассуждала, как герой Достоевского: «Свету провалиться, а чтоб мне чай пить».

13. ЛИЗА

Родители Лизы были совершенно ошарашены, когда выяснилось, что их дочь уже две недели не посещает школу. Ведь она каждое утро собирала рюкзак и уходила, появляясь, как и положено, после шестого или седьмого урока. Правда, делала ли она уроки, родители не проверяли. За семь школьных лет они привыкли не контролировать Лизу. Училась она блестяще и времени на домашние задания почти не тратила.

Звонок учительницы раздался днем, когда Лизы не было дома, и отец с матерью долго спорили, кто будет обьясняться с дочерью. Оба они настолько ей доверяли (и до сих пор она это доверие оправдывала), что ни тот, ни другой не знали, как теперь к ней подступиться. В конце концов решили поговорить вместе.

Разговор получился недолгим. Лиза не лгала, не отпиралась, но на вопрос «почему?» ответить не захотела. Сказала только, что в школу она вообще больше не пойдет. А экзамены за седьмой класс сдаст экстерном. В восьмой, впрочем, тоже не пойдет. Еще сказала, что она даже рада, что родители знают правду, а то ей ужасно надоело по полдня скитаться по улицам.

Естественно, в школу пришлось пойти Лизиной маме. Педагоги были потрясены, когда узнали, что Лиза вовсе не болела, а две недели прогуливала. Одна из лучших учениц! Никогда никаких проблем, и вдруг…

— Да… Сейчас такое время, что от кого угодно можно ожидать чего угодно, — горестно вздохнула находившаяся в учительской преподавательница биологии. — Почитайте газеты! Сплошь и рядом дети из культурных семей становятся наркоманами, ворами, проститутками. Интересно еще узнать, что ваша Лиза делала, когда вы думали, что она сидит на уроках.

Однако бурное обсуждение в учительской не привело ни к каким конкретным результатам. Для матери так и осталось загадкой, что отвратило ее дочь от школы: оценки хорошие, отношения с учителями нормальные, в классе, как утверждали педагоги, ее никто не обижал. Неужели биологичка права, и Лиза пошла по кривой дорожке?

С этими печальными мыслями мать спускалась по школьной лестнице и уже у выхода столкнулась с Оксаной, Лизиной соседкой по парте.

— Лиза скоро придет? — спросила Оксана.

— Не знаю. Пока что она вообще не хочет ходить в школу… Послушай, может, Лизу кто–то обидел? Вы все–таки рядом сидите. Может, ты что–то заметила?

Оксана помотала головой, но при этом густо покраснела.

— Ну что ж, — печально улыбнулась Лизина мать. — Никто ничего не знает, виноватых нет. Только вот что делать непонятно.

… Оксана догнала ее на троллейбусной остановке. Вид у девочки был встрепанный и смущенный.

— Я знаю, что случилось. Только вы, пожалуйста, меня не выдавайте. А то скажут — «стукачка»…

Далее последовал сбивчивый рассказ, из которого мать постепенно уяснила, что в школе был проведен экспериментальный урок по сексологии. Двенадцатилетних детей просветили насчет устройства и функций половых органов, рассказали, что такое эрогенные зоны и «безопасный секс», а в конце урока показали презерватив.

Лизина мать вспомнила, как совсем недавно к ее дочери пришли на день рождения три одноклассницы, и весь вечер они с восторгом играли в жмурки. А еще вспомнила, как Лиза до сих пор засыпает с плюшевым мишкой…

— Ой, стыдно так было! Ужас! — говорила Оксана, — Девчонки вообще не знали, куда деваться. А Гребешкова — она с пятого класса за мальчишками бегает — подговорила Конякина нарисовать… ну, это… что у женщин… у нас на доске картина висела… А внизу Конякин подписал Лизину фамилию и по рядам пустил.

Лизина мама вернулась в школу.

Оказалось, что урок «полового воспитания» проводила та самая преподавательница биологии, которая полчаса назад разглагольствовала о криминализации подростков из культурной среды.

— Как вы могли?! Какое вы имели право обсуждать с детьми интимнейшие и к тому же совсем не детские проблемы? — задыхаясь, спрашивала ее Лизина мать. — Кто вам позволил?

— Вы, пожалуйста, на меня не кричите, иначе вам придется покинуть помещение, — невозмутимо ответила учительница. — Мы получили санкцию окружного департамента образования. Нам дали программу, ее писали вполне компетентные люди… И потом, скажите на милость, что тут такого? Половые органы — это так же естественно, как голова, нога, ладонь! Вы же не стыдитесь своей ладони?!

И она поднесла к самому лицу Лизиной мамы растопыренную пятерню.