Нового Времени не было. Эссе по симметричной антропологии

Как же удержать общество, негодует Гоббс, на столь жалком основании, как matters offacf! Особенно его раздражают изменения самого масштаба феноменов. Согласно Бойлю, великие вопросы, касающиеся материи и божественной власти, могут быть подвергнуты опытному решению, и это решение будет частичным и ни на что не претендующим. Гоббс же отвергает саму возможность, что пустота может стать онтологическим и политическим основанием первой философии, и продолжает ссылаться на существование невидимого эфира, который должен присутствовать даже в тот момент, когда рабочий Бойля, задыхаясь от напряжения, приводит в действие свой насос. Иными словами говоря, он требует макроскопического ответа на свои «макро»-аргументы, доказательств, подтверждающих, что онтология Бойля является необходимой и что пустота политически приемлема. Что же в ответ делает Бойль? Он, напротив, хотел бы сделать свой опыт еще более сложным, чтобы продемонстрировать этот эффект на детекторе — простое куриное перышко! — способном установить присутствие эфирного ветра, существование которого утверждается Гоббсом в надежде опровергнуть теорию своего противника (Hobbes, 1971, p. 182).[19] Смешно! Гоббс поднимает фундаментальную проблему политической философии, а его теории должны быть опровергнуты перышком внутри стеклянного колпака, который находится в особняке Бойля! Конечно же, перышко абсолютно неподвижно, и Бойль делает из этого вывод, что Гоббс ошибается, — не существует никаких эфирных ветров. Однако Гоббс не может ошибаться, поскольку он отказывается допустить, что явление, о котором он говорит, может быть произведено в каком-то ином масштабе, нежели масштаб целого государства. Он отрицает то, что должно стать существенной особенностью нововременной власти: изменение масштаба и смещения, которые предполагает любая работа в лаборатории. Бойлю, словно новому Коту в сапогах, теперь остается только наброситься на Людоеда, уменьшившегося до размера мыши.

Свидетельство нечеловеков

То, что изобретает Бойль, — бесподобно. Возражениям Гоббса он противопоставляет находящийся в его распоряжении старый репертуар уголовного права и толкования Библии, применяя их для свидетельства о вещах, которые подвергаются испытаниям в лаборатории. Вот как об этом пишут Шейпин и Шэффер:

Спрат и Бойль апеллировали к «практике наших судов здесь, в Англии», чтобы гарантировать моральную правомерность своих заключений и придать большую обоснованность тому аргументу, что увеличение количества свидетелей делает возможным «состязание правдоподобных объяснений». Бойль использовал положение закона Кларендона 1661 года о государственной измене, согласно которому показания двух свидетелей достаточны для того, чтобы обвиняемый был признан виновным. Мы видим, что юридические и церковные модели власти представляли собой главные ресурсы для экспериментаторов. В силу этого надежными свидетелями были представители групп, заслуживающих доверие: рассказы папистов, атеистов и сектантов оказывались под сомнением, надежность показаний свидетеля обеспечивал его социальный статус, а конкурирование версий различных свидетелей позволяла избавиться от крайних точек зрения. Гоббс снова ставит под вопрос основание этой практики: он изображает обычай, обосновывающий практику свидетельства, как неэффективный и подрывной (Shapin, Schaffer, 1985, p. 327).