Новогоднее чудо для миллиардера

Раздумываю над словами дочери. Обещали ухудшение погоды: буран, метель с морозом… Уже начинает закручивать снег. Бросить вот так лежачего человека, которому грозит смерть от обморожения, совесть не позволит!

Дозвониться не получится, здесь связь отвратительная! Нужно хотя бы на пару километров пройти, чтобы появилась возможность позвонить.

Еще два километра с ребенком туда и столько же обратно? По сгущающейся темноте и начинающемуся бурану? Нет! Только не это…

Придется затащить мужчину во двор и оставить проспаться. Проснется, я его мигом прогоню.

Конечно, это опасно! Мужчина не обделен спортивной комплекцией и хорошим телосложением. Но я достану ружье брата из тайника, на всякий случай. Буду настороже.

— Лель, пошли в дом.

— А бозик? Бозик здесь останется! Мама, ты что! Ты злая, да?!

— Лель, я тебя сначала домой заведу и занесу продукты. Разрешу разобрать конфеты по разным вазочкам, а сама пока… притащу. Этого… Пошли. Я не оставлю его на улице мерзнуть!

— Точно-точно?

— Конечно.

— Смотли у меня! — грозит мне пальчиком. — Будь доблой. Иначе конфету не дам!

Отвела дочурку в дом, вышла обратно. Схватилась за руки мужчины.

— Ну, бомжик, давай поднимаемся! И… поехалиии… — кряхчу, поднимая его на сани. — Ты в кого так отъелся? Говорят, не в коня корм. Так это точно не про тебя! Ууух… Что ты вообще здесь забыл? Не мог под дрррругой елкой свалиться, что ли?!

Еле как дотащила мужчину до дома. Хотела оставить в веранде, но не по-людски как-то… К тому же я заметила, что под ним был след от крови. В доме есть аптечка, надо бы его осмотреть.

Больших трудов мне стоило дотащить мужчину в гостиной и уложить на диван. Разула, сняла с него куртку. На миг залюбовалась красивой линией плеч и широченной грудной клеткой, затянутой в тонкую, но порванную рубашку. На голове красовалась шишка и было небольшое рассечение.

Хорошо, что в домике моих родителей есть толковая аптечка.

Старший брат на отдыхе всегда собирал все шишки, порезы и несчастные случаи. Поэтому под рукой было все, что нужно: даже нитки нашлись.

Я давным-давно училась накладывать швы, но руки ничего не забыли.

Получилось довольно аккуратно.

Красавец не приходил в себя, спал глубоким сном.

Вдруг сотрясение? А он пьян и спит…

Но сделать что-то еще было не в моих силах.

— Лель, ты с конфетами справилась?

— Да. Смотли, какая красота!

Дочка перемешала все-все-все конфеты и разложила их по вазочкам. Очевидно, часть конфет моя хитрюшка слопала, потому что слишком довольной была ее мордашка, а в кармане платьица подозрительно хрустело что-то, слишком похожее на фантики.

Я разложила продукты, умыла дочку, повела на верх спать.

— Бозик не плоснулся?

— Нет, милая. Бомжик еще спит, — хихикнула я, обняв доченьку.

— Он будет очень-очень ладым, когда плоснется.

— Радостным? Почему?

— Я его конфетой угостила.

— Ох, — зевнула. — Ты очень щедрая девочка!

По-хорошему, надо было встать и проверить. Но я так устала за этот день… С трудом сдерживалась.

Поэтому зевнула еще раз и крепко-крепко уснула, проснувшись наутро от радостного крика дочери.

— Мама, мама! Бозик плоснулся! Бозик плоснулся! Пойдем…

Глава 2

Алексей

Голова отдает тупой болью. С большим трудом поворачиваюсь на бок. Возникает ощущение, как при сильнейшей качке, словно меня накрывает резко морской болезнью, которой я не болел ни разу.

Подо мной хрустит что-то.

Глаза еще залеплены. Пытаюсь вспомнить. Все так обрывочно… Скомкано. Помню только встречу в клубе, много выпивки, мой приятель — Поздняков и его девушка. Или не совсем его девушка…

Она меня поедала взглядом. Как только Поздняков отлучился, томно перебралась мне на колени.

У нас едва не случился секс, но нас прервали. Потом мы отправились по домам, я предложил подвезти Позднякова и его девушку.

Потом все обрывочно.

Смех, снова выпивка. Мы в машине. Но в чужой…

Я что-то подписываю.

Влажный чмок в губы.

Потом… Темнота!

Все…

Больше ничего.

Больше ничего, кроме нынешнего пробуждения и похрустывания подо мной.

Хруст. Хруст. Хруст.

Разлепляю глаза, перевернувшись на бок. Зрение мутное. Но улавливает дощатый пол, веселый плетеный коврик. Осторожно ощупываю себя, пытаясь понять, что и где у меня так сильно хрустит.

Вляпываюсь пальцами в мякоть поплывшую. Теплое месиво. На миг простреливает ужасом. Я, что, ранен настолько сильно? Но вроде боли нет.

Промаргиваюсь и подношу пальцы к лицу.

Коричневое. Неужели я обос…

Не успеваю подумать о самом постыдном и кошмарном, как нос улавливает запах шоколада.

Я слизываю коричневую сладость с пальцев и перевожу взгляд на себя, едва сдержав ругательство.

Я весь в шоколаде. Вся одежда.

Куча развернутых шоколадных конфет!

Они все растаяли.

А те, что были не развернуты, раздавлены. Именно их обертки похрустывали подо мной!

— Черт… Черт… Черт…

Я в доме каком-то! Где же я?!

Помещение обставлено довольно мило. В одном углу высятся коробки, из которых выглядывает мишура и елочные шары. В этом доме готовятся наряжать елку. Это хорошо, но где же я?!

— Я… Черт… — выпускаю еще одно ругательство.

— Ты не челт, ты бозик! — слышится доверительный детский шепот с другой стороны.