Новогоднее чудо

— Ну прям уж, — тяжело дышу, даже в телефоне копаться не хочется.

— В таком деле главное общее впечатление: рост, вес, ширина плеч, — толкает меня плечом парикмахерша, а я разглядываю надписи на впереди стоящем сидении.

Мне скучно, я хочу к своей писательнице, мне нужно обмениваться колкими комментариями и обсуждать ее глупую книжку. Но нас разделяют несколько рядов автобусных сидений. Слежу за тем, как Настя мило болтает с этим парнем, и что-то неприятно подсасывает под ложечкой. Это еще что такое? Какое-то странное, давно забытое чувство. Не знаю, как это называется, но мне оно не нравится.

— Главного красавчика скинули с трона, — ухмыляется Мариночка.

— Чего? — поворачиваюсь к ней, хмурю брови.

— Ну теперь не ты у нас самый главный плейбой, смотри какой хорошенький брюнет, просто пальчики оближешь.

— Обычный по-моему

— Много ты понимаешь. Волосы, глаза, как угли и щетина сексуальная, про фигуру я вообще молчу. Я одного не пойму, че вы все к этой авторше лезете, ничего особенного.

— Много ты понимаешь, — отвечаю ее же словами, в который раз оборачиваясь.

По приезду ждем оформления в загородной, давно покинутой богом гостинице. Немудрено, что мы сюда так спешили, кроме нас под Новый год, здесь никого нет. Подозреваю, что это дешево. Макс не отлипает от Настасьи, усаживает ее за столик возле ресепшн. Нет, так дело не пойдет, это моя Настасья, она шутит только для меня. Дергаю ногой, не зная, чтобы мне придумать.

— Здрасте, меня Семен зовут, — тяну руку через стол, — я тут главный герой.

Замечаю, что Настя листает журнал, раньше она бы пошутила, не смолчала, прокомментировав наглое заявление, а теперь вообще не обращает внимания.

— Понятно, — дружелюбно улыбается, — а я Макс, — отвечает на рукопожатие.

Жму его пальцы чересчур сильно. Снова смотрю на Настю, падаю на диван рядом, прижимаясь поплотнее, но она просто двигается по мягкому красному сидению, уступая место. Делает это не картинно, а скорее повседневно и равнодушно. Хочется встряхнуть ее. Да не бывает так, чтобы, то хочу не могу, то плевать с высокой колокольни.

— Макс, у вас девушка есть? — спрашиваю брюнета, сидящего с другой стороны.

Каскадер качает головой, с нежностью рассматривая автора любовных романов, которую жутко интересует спортивный инвентарь для лыжных курортов.

— А у меня целых две, — как и каскадер не могу оторвать от нее глаз.

Он смеется, наверное, подумал, что я шучу. Но Настасья никак не реагирует, даже бровью не ведет. Неделю назад я получил бы коленом под дых за подобное заявление, а теперь ей, как будто все равно. Неприятный холодок пробегает по спине. Впервые в жизни не знаю, что мне делать.

Глава 13. Семен

Весь день мы восхищаемся Максом и его трюками. Этот парень действительно хорош, он выделывает такие штуки на своей доске, что меня постоянно перекашивает. Еще немного и мой рот навсегда останется кривым. А когда он совершает разворот в воздухе на сто восемьдесят градусов, продолжая движение обратной стороной, я жалею, что бросил курить пятнадцать лет назад.

Что я могу противопоставить этому парню? Кубики на прессе? Судя по спортивной подготовке у него они не хуже. Настасья не сводит с него глаз, а я вспоминаю, что перед тем как прижать её к стене, видел, что моя авторша танцевала десять раз подряд именно с этим темноволосым парнем. Тогда у меня и в мыслях не было, что он составит мне конкуренцию. И все-таки мы с Катюхой отличная пара — два идиота, возомнившие себя невесть кем.

Снег падает мне на нос, я бешусь, натягивая шапку ниже, стряхивая надоедливые снежинки. Режиссёр недоволен мной, говорит, что я выгляжу из рук вон плохо. И хотя я стараюсь, все портит Настасья, которая, будто приклеилась к этом парню.

Новый год уже завтра, и с утра мы должны отсюда убраться, но, честно говоря, эта гостиница находится в такой низине, что опасения Виктора вовсе не напрасны. Если нас заметет, то сомневаюсь, что мы попадём домой к нужному сроку.

К вечеру все спускаются в бар, я жую бутерброд, раздражённо оборачиваясь на то, как Настасья в очередной раз смеётся. Этот выхухоль со своими трюками оккупировал её, мне не удалось даже перекинуться с ней парой слов. Не знаю почему, но меня это бесит. А ещё он напялил плотную майку, несмотря на то что на улице зима, выпячивая достоинства своего торса. В своём белом теплом свитере, я смотрюсь, как дед на лавке. Весь такой уютный и домашний.

Я не знаю о чем можно столько разговаривать, но когда ближе к полуночи Виктор приглашает на танец Мариночку, опустошаю рюмку коньяка для храбрости, решаясь на беспрецедентный шаг. Сто лет этого не делал. Но это единственный шанс оторвать Настасью от пиявки с накаченным торсом.

Подхожу к их столику, приглашая её на танец. Мариночка с Виктором топчутся в полуметре, с интересом наблюдая за мной. Но Настасья не смотрит, она поворачивает голову, узнала голос, но не находит моих глаз, не ловит взгляд, отказывая. Мне хочется стукнуть по столу, закапризничать, заорать, но я и так выгляжу идиотом.