Новогодние расследования

– За рождественский, конечно! Пианино – это самый дорогой подарок на Рождество. Конкурс предусматривал три приза. Первый – пианино, второй – двенадцать томов из коллекции книг Hetzel, а третий – духи «Мечта». На такие призы всегда большой спрос. Обычно редакции они обходятся дорого, но благодаря им каждый год у нас все больше и больше подписчиц.

– Так за какой конкурс предполагались такие щедрые призы?

– За конкурс фотографий, – сказала Франсуаз. Вероник теперь молча сидела и кивала, подтверждая слова подруги. Разносчик почты, как про себя определил Ленуар юношу за центральным столом, тоже молчал. – Мы опубликовали фотографии детей с номерами, и читательницам предлагалось отгадать, кто из них – настоящие братья и сестры. Опубликовали всего двадцать портретов.

– Мсье Дерен не говорил нам ответы на свои конкурсы, потому что боялся, что мы расскажем своим подругам, поэтому мы не знаем, кто кому там являлся. Знаем только, от кого мсье Дерен получил три правильных ответа и определил победителей, – подвела итоги Марта.

– Покажите мне фотографии детей, – попросил Ленуар.

Марта взяла из шкафа рождественский выпуск «Фемины» и развернула его на последних двух страницах. Весь разворот был заполнен портретами маленьких и совершенно не похожих друг на друга милых детей. Все они позировали в своих парадных костюмчиках и одинаково улыбались.

– В новогоднем выпуске мы должны опубликовать фотографии двух детей и список победителей, – сказала Марта.

– Он у вас есть?

– Да, мсье Дерен вчера боялся потерять его на столе среди бумаг, поэтому отдал мне его на хранение, – ответила девушка. – Только у меня есть выдвижной ящик, который закрывается на ключ.

Она открыла ящик стола и протянула смятую бумажку Ленуару.

– Могу я также посмотреть оригиналы фотографий?

– Для этого вам нужно спуститься в типографию. Она на первом этаже. Вам поможет ассистент мсье Дерена. Герман, проводи, пожалуйста, господина полицейского на первый этаж, а то у меня от твоей кельнской лаванды уже голова начинает кружиться, – строго сказала Марта.

Парень очень смутился и с трудом выбрался из-за стола, засовывая карандаш в сумку.

«Значит, это не просто разносчик почты. Но тогда почему он все время молчал? Наверное, стесняется говорить в присутствии дам». Заложенный с самого утра нос сыщика не чувствовал аромата лаванды, но это ему было ни к чему.

В типографии ритмично грохотали печатные станки. Рабочие в потертых блузах следили за крутящимися моторами и складывали журналы на специальном поддоне. Поддон находился у больших ворот, которые выходили на улицу. Так грузчики могли сразу забирать стопки журналов для доставки по Парижу и на Северный вокзал.

Герман наморщил нос. Вероятно, пахло чернилами и машинным маслом. Заложенный нос Ленуара ничего не чувствовал.

На полу валялись обрывки веревок и рваной бумаги.

– Простите, мы отпустили уборщицу на праздники к родителям. У нас в этот период работа горит, поэтому не до уборки. Но если хотите, господин полицейский, я попрошу одного из своих ребят подмести. Морис, возьми в кладовке уборщицы швабру! – сказал заведующий типографией. От жары, царящей в этом царстве бумаги и чернил, его лицо было таким же красным, как у законченного пьяницы.

– У меня нет ключа! – проорал в ответ Морис.

– Черт! Мы здесь все закрываем на ключ! Знаете, когда главный редактор сдает журнал в набор, мы закрываем типографию от сотрудников журнала. Иначе каждый норовит прибежать и внести последние правки в свои статьи! Черт, где же швабра?

– Не волнуйтесь, я не инспектор по гигиене, – сказал Ленуар. – У вас остались оригиналы фотографий для рождественского конкурса? Мне хотелось бы на них взглянуть.

– Сейчас посмотрю, – ответил заведующий типографией. – Обычно все фотокарточки у нас хранятся вот здесь. На каждый номер – своя папка. Знаете ли, во всем нужен порядок. Так-с… – Заведующий развязал тесемки бумажной папки и разложил на столе все рисунки и фотографии, которые «Фемина» использовала для печати рождественского номера. Затем заведующий перевернул фотографии и нахмурил брови. – Наверное, произошло какое-то недоразумение… Все на месте, кроме фотографий тех самых детей. Они куда-то исчезли.

– А пленка осталась? Кто вам изначально выслал эту коллекцию фотографий? – спросил Ленуар.

– Пленку мы сжигаем, чтобы она не попала в руки конкурентов и они не печатали бы те же снимки. Вы же знаете, сколько газет теперь начинают штамповать одни и те же изображения… – развел руками заведующий типографией. – А снимки нам прислали из ателье Мишеля Ломбера.

Когда они вернулись на третий этаж, часы показывали одиннадцать тридцать, и Герман был несказанно счастлив, что сегодня, в свой первый рабочий день, он встретил Габриэля Ленуара. Этот простуженный господин не чувствовал, что Герман вылил на себя слишком много кельнской воды, а когда Герман признался, что ребусы и конкурсы для редактора «Фемины» совсем не придумываются, произошло и вовсе из ряда вон выходящее событие.

– Что в этом сложного? – спросил Ленуар.