Новогодний бой (с иллюстрациями)

Когда Кранке сообщили, что фюрер поднялся в 10.30, он доложил, что детальное описание операции вскоре будет получено по телетайпу. Точно зная, что на дневном совещании Гитлер потребует от него новостей, Кранке буквально из кожи лез, чтобы эти самые новости раздобыть. Но, несмотря на постоянные телефонные звонки в РВМ и штаб Группы ВМФ «Север», он так ничего и не узнал. «Я снова подчеркнул, что мне крайне необходимо получить отчет для доклада фюреру, но мне отвечали, что телефонные линии повреждены», — писал Кранке.

Опасаясь самого худшего, Кранке отправился на дневное совещание. «Я сообщил фюреру все, что мог.»

Но это был еще легкий ветерок по сравнению с тем штормом, который постепенно надвигался на командование флота. Было совершенно ясно, что, по мнению Гитлера, он столкнулся с неповиновением. Он уже подчинил себе армию и захватил полный оперативный контроль над действиями сухопутных сил, несмотря на первоначальное сопротивление Генерального штаба. Флот все еще сопротивлялся, но эта твердыня держалась лишь потому, что Гитлер всерьез ее не штурмовал. А теперь, доложив, что подводная лодка видела «красное зарево», адмиралы не могут сообщить ему факты и цифры.

Кранке продолжает: «Он пришел в крайнее возбуждение и приказал мне отправить радиограмму, требуя рапорта от флотского командования. Я передал этот приказ Вангенгейму[29].

За этим последовали новые замечания фюрера, который возбуждался все больше. Он говорил о бесполезности крупных кораблей, о нехватке способностей и отваги у части старых морских офицеров. Мне пришлось оставить даже саму мысль о протестах. Он даже сказал, что мы осмеливаемся атаковать торговые суда, только если они не отстреливаются».

Тем временем адмирал Кумметц, все еще находящийся на борту «Хиппера», получил отчет капитана 1 ранга Штанге о действиях «Лютцова». В 12.26, когда в Вольфшанце Кранке выслушивал нотации Гитлера, Кумметц отправил свой второй рапорт. Судя по всему, Кумметц просто не представлял себе того напряжения, которое сейчас воцарилось в ставке фюрера. Он писал:

«Группа «Лютцова» столкнулась с крайне плохой видимостью. Были отмечены 2 попадания снарядов среднего калибра. Попадания вызвали пожар на одном судне. Корабли группы повреждений не получили.

Согласно наблюдениям «Бейтцена», подтвердилось потопление вражеского эсминца «Экольдтом».

Экипажи вели себя образцово, Личный состав машинных отделений «Хиппера» заслуживает особого упоминания за ремонт повреждений, полученных в бою. Задача была трудной из-за непродолжительности светлого времени. Выражаю мнение, что командиры сделали все возможное в рамках полученных директив[30]. Командующий крейсерскими силами».

* * *

Даже после дневного совещания адмирал Кранке все еще не имел никакой информации. Поэтому он прекрасно представлял себе, в каком опасном положении он оказался. Он продолжал звонить в РВМ в Берлин, пытаясь убедить командование флота, что информация нужна ему немедленно, но штаб ничего не мог сделать. Новостей из Альтен-фиорда не было.

Чтобы поторопить своих адмиралов, оперативный отдел отправил адмиралу Карлсу приказ: «Главнокомандующий требует срочно отправить рапорты Кумметца и группы «Лютцова», а также детальный перечень всех радиограмм с указанием времени отправки, получения и прочих подробностей с самого начала боя. Командующему силами ВМФ в Северных водах и командиру Группы ВМФ «Север» представить рапорты с объяснением причин задержки».

Адмиралу Кранке, сидевшему в своем кабинете в Вольфшанце, оставалось лишь терпеливо ждать и надеяться, что фюрер немного остынет. В 17.00 зазвонил телефон. Гитлер хотел видеть адмирала немедленно.

Разразился настоящий кризис. Крейсера вышли в море для атаки британского конвоя, произошло сражение, а теперь следовало расплачиваться за проигрыш. Что последствия будут тяжелыми, было уже совершенно ясно, хотя Гитлер не имел никаких сведений, кроме переданных ему самим Кранке.

Разумеется, Кранке не знал, что бой завершился неудачей для немцев. Вообще никто за пределами Альтен-фиорда не подозревал, что операция провалилась. Адмирал отправился в кабинет фюрера. Вот его рассказ о том, что произошло дальше:

«В 17.00 за мной прислал фюрер, который поинтересовался новостями. Он метался по комнате в страшном возбуждении. Гитлер говорил, что это чудовищное неповиновение — отказ информировать его. Такое поведение адмиралов и весь ход боя показывают, что корабли совершенно бесполезны. Они только служат питательной средой для революции, бесцельно отстаиваясь на якоре и не желая вступать в бой.

Так произошло в свое время с Флотом Открытого Моря, сказал он и добавил, что принял окончательное решение избавиться от этих бесполезных кораблей. Он найдет более полезное применение личному составу, оружию и броне. «Немедленно сообщите об этом гросс-адмиралу Редеру».

Я попытался успокоить его и сказать, что мы должны дождаться рапорта. Однако он не дал мне произнести ни слова и выгнал меня. Я сообщил обо всем гросс-адмиралу».