Новогодний детектив

Но директриса ее услышала. Ни слова не говоря, она схватила Марину Ивановну за руку и потащила в свой кабинет.

В зале возникло замешательство, но кто-то снова включил музыку, и это несколько ослабило напряжение.

– Что теперь? – со слезами на глазах спросила Лена Былинкина.

– Собираемся в вестибюле у главного входа, – распорядилась комсорг Люся Самохина.

Через пять минут мы все были там: красивые, нарядные и очень расстроенные.

– Будем думать, – сказала Самохина.

– Должно быть еще одно послание! – предположил Витька Шерхонин.

– Какая теперь разница…

– Нет-нет… подожди. Он же написал: «Посылка на месте».

Самохина взорвалась:

– Похититель написал, где искать! А уборщица стерла тряпкой! Это послание было последним.

– Знаете, о чем я подумала… – неожиданно заговорила Тася Калинкина. – Он бы написал еще одно сообщение, если бы знал, что мы не нашли деньги.

Васька Шелегеда тупо спросил:

– Почему?

– Потому, что вчера и сегодня его с нами не было.

Мы все стали оглядываться. Кто-то вспомнил:

– Марина Ивановна вчера прогнала Митина…

– И сегодня он не пришел, – подтвердила Тася Калинкина.

– Я здесь! – Митин только что зашел в школу с улицы и был похож на заснеженного Деда Мороза. – Просто я опоздал.

К нему подскочила Самохина:

– Признайся! Ты взял фонд класса?

Митин отшатнулся.

– Да ты что, Самоха? Совсем свихнулась?

– Из-за тебя увольняют Марину Ивановну!

– Где она? – У Митина округлились глаза.

– В кабинете директора.

– Вы что, не нашли деньги?

– Нет, не нашли, – ответил Витька Шерхонин.

– Какие же вы дураки! – взревел Митин и схватился за голову. – Неужели не понятно?! Там было написано: «Посылка на месте. Искать в школе»!

– Сам дурак! – Самохина махнула рукой: – Во-первых, уборщица стерла несколько человечков. Во-вторых, школа большая! Не мог написать поподробнее?

Митин сорвался с места и побежал на второй этаж. Мы рванули за ним. Как был, в верхней одежде, он забежал в зал, скинул с нашего макета картонное здание школы. Под ним лежала красивая коробка конфет с золотой надписью «Ленинград». Сбросив крышку, Женька забрал деньги и залетел в директорский кабинет…

Мы снова поехали. Я спросила:

– Учительницу уволили? – меня волновал этот вопрос.

– Подождите, – старик притормозил у светофора. – Через пару минут будем на месте…

– Уволили или нет?!

– Не волнуйтесь, никто ее не уволил. Вся мощь административного гнева обрушилась на бедного Женьку. Он, конечно, во всем сознался. Сказал, что так хотел сплотить класс. И вы знаете? Ему удалось! Хоть мы и не поехали в Ленинград (победу присудили другому классу), но с тех пор дружней нас в школе никого не было.

– А что стало с Женькой?

– Его исключили из школы.

Я сникла:

– Это – грустно.

– Почему? – старик притормозил на пятачке у моста, откуда мы отъехали пару часов назад. – Его перевели в вечернюю школу, которую он с успехом закончил, а потом поступил в институт. Выучился не хуже других.

Немного помолчав, я осторожно заметила: