Новогодний Город 2015

- Ну, пусть даже тебе покажут кого-то, – продолжала сокрушаться не в меру логичная Римма. – Пусть покажут лицо, но ведь ты не будешь знать ни имени, ни адреса? И для чего все? Чтобы ты потом полжизни его искала – неизвестно кого?

«И найду, - поджимала губы тихая собеседница, найду. - Когда-нибудь»

- Да где найдешь, если он на другом Уровне живет? Знаешь, какие штрафы за переход на другой Уровень без должной бумаги? Смертная казнь, я слышала!

Да где ты могла слышать? Комиссия свои правила на сайте не пишет, по телевизору не объявляет. Одни слухи это.

- И с чего ты взяла, что он тебе подойдет?

- Но ведь суженый. – То был первый ответ вслух, не в голове. – А если суженый, то мой – любименький, родненький, единственный.

- Да какой единственный?! Ты себя-то слышишь? Как система может определить, какой мужчина для тебя идеален?

- Но ведь это система Комиссии. Значит, может. И работает она только под Новый Год…

- И берет за это пять тысяч хрустящих. С таких лохушек, как ты, кто в чудеса верить не разучился.

«Дура ты, - метали молнии зеленые глаза подруги. - На таких и наживаются, кто поумнее. На наивных лохушках»

И, несмотря на знание о том, что Римма ее любила, Янине сделалось горько.

А когда еще верить в чудеса, как не в праздник? Когда давать им допуск в сердце, когда позволять себе хоть чуть-чуть наивности? И пусть пять тысяч, и пусть только лицо, но зато она будет знать, как он – тот самый единственный и предназначенный только для нее – выглядит.

- Да тот самый, пока тебя не знает, шпилит пока других баб, поди, направо и налево.

- Пусть. Он ведь меня пока не знает, не бобылем же сидеть?

- Тьфу на тебя! А если лицо тебе красивым не покажется? Если уродом будет?

Не может он быть уродом, если ее. Не может. Сердце узнает…

Раскатистый и басовитый голос Риммы преследовал Янину даже в такси. А утренний разговор царапал – натирал ум, как неудобная обувь пятку, скрипел на зубах песком, нет-нет, да и вгонял в тоску. Ненадолго, правда.

Потому что продолжала брезжить надежда – яркая и неугомонная; Янина бы и сама рада от нее избавиться, вот только никак. До боли в стиснутых зубах надоели ей одинокие вечера перед компьютером, надоело на каждого встречного думать «он», надоело постоянно высматривать его лицо на улицах. Да и чье лицо высматривать, если не знаешь черт? А так хоть знать будет. Будет знать, что он есть.

С этими мыслями и ехала.

Не к Катрин и Нику, как соврала Римке, а к зданию номер двадцать пять по улице Раттингтон пять. В желтом такси, за рулем которого сидел водитель с усталым лицом, по заснеженной дороге.

Потому что только одну неделю работает сервис. Потому что, если не сегодня, то уже никогда не решится Янина узнать, как же выглядит суженый.

Янина. Инига, Нега, Снега, Снежка…

Именно так она любила себя называть. Мысленно, втайне от всех.

Она боялась толпы. Очередей, давки, толкотни. Боялась, что когда такси остановится у входа, на улице, ожидая права войти, будет стоять множество людей. Все, как один, не глядя друг на друга, потому что, если посмотришь соседу в глаза, это все равно что признаешь: «Да, я одинок. Одинокий я. Невезучий». И Янина не хотела становиться в очередь, не хотела признавать одиночество.

Но встала бы, если бы пришлось.

Не пришлось.

Желтобокая машина притормозила у квадратного некрасивого и совсем заброшенного на вид здания; под ложечкой засосало от тревоги – вдруг дверь окажется заперта? Почему в окнах темно, почему у крыльца пусто?

- Здесь пятьдесят долларов. Сдачи не надо.

Она протянула водителю мятую купюру – плату в два раза большую, чем требовалось.

- За такую деньгу я могу дождаться и обратно отвезти.

Мужик с помятым лицом, отросшей щетиной и темными глазами оказался честным.

Надо? Не надо? Как потом отсюда уезжать?

- Да, надо, – решилась Янина, – подождите, если не сложно. Я быстро. Я потом еще доплачу.

- Не надо доплачивать, - пробубнили ей вслед, - я подожду.

Наверное, тоже одинокий, подумалось ей вдруг, наверное, не к кому ему возвращаться, вот и ждет.

Дверь отворилась сразу – не заперта.

Как резко Янина шагнула внутрь, в полутемную теплоту, так резко и остановилась; с капюшона посыпались снежинки. Перед ней открылся просторный холл. Внутри никого, лишь три двери напротив, все без номеров.

Куда дальше? Кого спросить?

Впервые ей сделалось тоскливо от отсутствия очереди – в ней можно было бы подождать, обдумать принятое решение. Поговорить, поделиться. Вдруг кто вышел бы из кабинки и рассказал – каково оно и стоит ли?

Молчал мраморный пол, притихли штукатуреные стены.

Гулкая тишина. Один холл и три двери. В какую шагать? Ни бабки-вахтерши, ни учтивого мужичка в фуражке, ни даже угрюмого охранника. Как странно.

Поборов растущую неуверенность, Янина потопталась у двери, медленно стянула варежки, огляделась вокруг и направилась к дверному проему, что расположился в центре. Остановилась на секунду, обхватила пальцами круглую прохладную ручку, затем потянула.

Все. Правильный или нет, но выбор сделан.