Новогодний город (СИ)

   Светловолосый мужчина поднялся с кресла, вальяжно по-кошачьи потянулся до хруста в позвонках, после чего направился к порталу, ведущему "в мир". Подарки сделаны, праздник будет. Можно идти к Рену.

   Закрывая за собой дверь штаба, Эльконто с интересом размышлял, не будет ли на вечеринке новеньких, с кем можно было бы приятно провести время?

*****

   Расположившись на диване в гостиной, Рен Декстер с улыбкой на губах наблюдал, как стройная блондинка, стоя на верхней ступеньке складной лестницы, приставленной к огромной новогодней елке, в который раз прилаживает на верхушку блестящего ангела.

   - Рен, ну помоги! - С беспомощным выражением лица обернулась голубоглазая мадам и развела руки в стороны.

   - Элли, он нормально был там прикреплен.

   - Под углом! Он накренился, а я не достаю. Подсади меня!

   Мужчина рассмеялся и поднялся с дивана. Аккуратно обхватил руками изящные колени блондинки и приподнял ее в воздух. Теперь аппетитная попка прижималась к самому лицу, что невероятно дразнило. Дождавшись, пока шуршание в ветвях елки утихнет, Рен не удержался и легонько прикусил круглую ягодицу. Сверху тут же раздалось притворно-возмущенное восклицание:

   - Ах ты! Не кусайся! Вот я тебя!..

   - Что ты мне?

   Он притворился, что с рычанием поедает юбку, и принялся с наслаждением прикусывать нежную кожу. Рычание перемешалось с заливистым смехом, мельканием кулачков в тщетных попытках отбиться и звоном игрушек на зеленых ветках.

   - Негодник! Ну-ка отпусти!

   - Не отпущу...

   - Вот я тебе задам! Елку завалим! Отпусти!

   Рен сделал шаг назад, и, хохоча, оба повалились на диван.

   Элли оказалась целиком распластавшийся на любимом, который в этот момент улыбался во весь рот.

   - Вот ведь какой! - Маленькие кулачки вдоволь поколотились о широкую грудь, после чего были аккуратно сграбастаны и отведены за спину сильными мужскими руками.

   - Т-с-с-с-с, моя нимфа. Нечего дразнить попкой с близкого расстояния, я ведь не железный.

   Элли к тому времени приняла вертикальное положение и теперь сидела на коленях откинувшегося на спинку дивана Рена, хитрыми глазами вглядываясь в его лицо. Расслабленное и в то же время хищное как, впрочем, и всегда. Несколько раз поерзав вперед-назад, она смешливо и довольно уверенно заявила:

   - А по-моему, очень даже железный.

   - Не смей, - угрожающе предупредил Декстер. - Еще раз так поерзаешь...

   - И что случится?

   Элли намеренно поерзала еще. А затем еще. Медленно потерлась в различных направлениях о вдавившийся в промежность бугор. Высвободила руки, наклонилась к любимому мужскому лицу и провела пальчиками по темной щетине. Cеро-голубые глаза прищурились, губы дрогнули в соблазнительной улыбке.

   - Ты знаешь, что будет. И мне плевать, что ты уже переоделась для праздника и уложила волосы. Потом будешь заниматься этим еще раз.

   Эллион мягко обвила руками мощную шею и поцеловала самые вкусные, самые притягательные на свете мужские губы. После чего отстранилась и прошептала:

   - Ну, зачем же переодеваться и укладывать заново. Можно ведь потихоньку, осторожно...

   - Осторожно, это вот так?

   Теплые ладони шаловливо прошлись по ягодицам, юбка, будто сама собой, задралась до талии. Элли жарко выдохнула и приподнялась на коленях; снизу послышался звук расстегиваемой ширинки. Кружевная ткань трусиков отошла в сторону, а в самую чувствительную точку, вокруг которой все начало сочиться влагой еще во время "потирания" о джинсы, вжалась горячая бархатная головка.

   - Ох... - сладкое дыхание пощекотало Рену висок.

   Его. Горячая, готовая, обожаемая, самая сладкая женщина. Декстер до умопомрачения любил такие моменты, в которые он как никогда ясно ощущал их принадлежность друг другу. Жесткий мужчина и пушистый ангел - совершенно несовместимый на первый взгляд тандем, прекрасно существующий в реальности вопреки законам логики.

   А когда эта пушистая кошка, не дожидаясь приглашения, начала медленно и нежно садиться на пульсирующий, налившийся до твердости стали член, Рен подумал, что окончательно помутится рассудком.

   Только бы не причинить ей боли: такая хрупкая, такая прекрасная, а ему всегда хотелось завладеть ей без остатка - окружить, покорить, слиться. Каждый раз, занимаясь любовью с Элли, Рен чувствовал, что делает это не телами - душами.

   Приоткрытые от наслаждения губы, закрытые глаза, подрагивающие ресницы и сжимающийся от наслаждения низ, жарко принимающий его в глубину. Сантиметр за сантиметром - томно, жадно, с нескрываемым наслаждением.

   Она сводила его с ума, двигаясь вверх и вниз, а он боролся с желанием перехватить инициативу, подмять под себя, ускориться, воздать ей за неприкрытое дразнение, превращающего его - холодного обычно мужчину - в юного самца, готового на все, ради того, чтобы еще раз погрузиться в горячую глубину.

   Вверх-вниз. Вверх-вниз. Скользкая, ненасытная, вбирающая его до самого основания. Рен обожал наблюдать за ней, обожал эту самую небольшую изящную грудь с очаровательными розовыми сосками, в которую влюбился еще тогда, когда впервые увидел ее, распахнув блузку на стройном теле в прибрежном бунгало.

   Нимфа, не иначе...