Новогодний P.S. (СИ)

— Ну конечно. Давай, я скину тебе все файлы, ты сама с ними ознакомишься и решишь… Но учти, я буду ждать только положительного ответа! — Тим весело подмигнул ей на прощание и снова приложился к ручке напоследок.

Белецкий, на момент этого разговора отошедший на несколько шагов для беседы со знакомым режиссёром, вернулся к жене несколько взвинченным.

— И о чём это вы так мило ворковали? — мрачно спросил он.

Галинка изумлённо похлопала ресницами, не ожидая подобного тона.

— Ну, вообще-то о работе…

— И чтобы удобнее было обсуждать работу, он не отрывал взгляда от твоего декольте? И на ушко что-то так интимно шептал… — ядовито добавил он.

— Ты что, ревнуешь, что ли? — поразилась Галинка. Рот, помимо её воли, разъехался в широченной довольной улыбке. Это было что-то новое и непривычное в их отношениях… обычно она никогда не давала ему повода для ревности. Неужели он находит её достаточно привлекательной для того, чтобы вызывать интерес у таких знаменитостей и красавчиков, как Тим?.. К чему лукавить, ей было это приятно. Хотя муж не разделял её радости от сложившейся ситуации.

— Да нет, что ты, как можно ревновать, — саркастически произнёс он. — Просто ты всегда уставшая, невыспавшаяся, не в настроении и с больной головой, стоит мне проявить хоть капельку нежности. А с Тимом Солнцевым, значит, таешь в улыбочках, почти кокетничаешь…

— Он предложил мне записать дуэтную песню, — объяснила Галинка, стараясь не слишком уж сиять. — Я ещё не дала ответа, но, если ты настроен резко отрицательно — разумеется, я откажусь.

Белецкий с грустью посмотрел на неё и покачал головой.

— Не в этом дело, ну как же ты сама не понимаешь… Разве я тебе когда-нибудь что-нибудь запрещал?..

Публика потихоньку рассаживалась пр своим местам в зрительном зале. Впрочем, там тоже невозможно было окончательно расслабиться: мешали ежеминутные вспышки фотокамер, перемежающиеся просьбами об автографе или совместном фото. Несмотря на то, что церемония была закрытой, а вход — только по пригласительным, внутрь всё равно неведомым образом просочились представители славной фанатской братии и сейчас атаковали то одну, то другую звезду, чтобы похвастаться затем совместной фоточкой в инстаграме.

— Послушай, — наклонившись к жене, негромко сказал Белецкий прямо ей в ухо примирительным тоном, — у меня появилась классная идея по поводу новогодней ночи.

— И какая же? — с опаской спросила Галинка; она не любила внезапной смены планов. В этот раз они условились, что просто встретят Новый год втроём — по-домашнему, своей маленькой семьёй.

— Полетели в Крым? Всего на пару дней… Отпразднуем, налопаемся фирменных деликатесов твоей мамы, чуть-чуть отдохнём — и назад. Дольше я всё равно не смогу, у меня спектакль третьего января.

Галинка на миг даже зажмурилась от явственного ощущения счастья. В Крым… родную Ялту… к любимому Чёрному морю и материнским рукам…

— Да и маме твоей будет приятно, — словно прочитав её мысли, заметил Белецкий. — Она же безумно скучает по тебе и Алине. Дадим ей шанс вволю понянчиться с внучкой, а сами хоть там недолго останемся наедине… раз уж в Москве у нас это не получается.

И снова он был прав, как никогда прав. Галинкина мама обожала маленькую Алиночку, но видела её в основном лишь на фото и видео. За полгода бабушка прилетала в Москву лишь дважды, пребывая в уверенности, что не следует лишний раз беспокоить своего звёздного зятя.

— А раптом набридну? Це тобі я мама, а для нього я — теща…* — рассудительно говорила она Галинке.

К Белецкому она относилась с трепетом и нежностью, хотя поначалу, разумеется, была не в восторге от этого союза. Шутка ли: сорокалетний мужик, самый известный ловелас российского кинематографа — и скромная, милая, неопытная девочка, которой было чуть за двадцать, когда они впервые встретились… Но будущий зять быстро растопил суровое тёщино сердце своим обаянием и джентльменскими манерами, и теперь она готова была сдувать с него пылинки.

— Ну так что? — шепнул Белецкий. — Как тебе моя идея? Правда, супер?

Супер-то супер, но… Галинка вдруг отчётливо поняла, что в Крыму, хочешь — не хочешь, а им придётся остаться один на один. Уж мама позаботится об их покое, она будет занимать Алину столько, сколько потребуется! Галинка представила, как они останутся с мужем наедине. Тут уже нельзя будет прикрыться отговорками “я устала”, “не включай свет” и “тише, ребёнка разбудишь”. Он непременно захочет заняться с ней любовью. Увидит, наконец, её без прикрас — всё её несовершенное тело, все изменения, которые с ним произошли после родов… Представила эту картину — и машинально съёжилась, принимая закрытую позу.

— Я не знаю, — ответила она как можно более спокойным тоном. — Разумно ли это — выдёргивать Алину из знакомой обстановки и засовывать в непривычное, чужое место, к тому же всего на пару дней? И как она перенесёт полёт? Может, всё-таки дадим ей чуть-чуть подрасти?

— Как знаешь, — холодно отозвался он, сразу же отдаляясь и как будто становясь чужим, незнакомым.

___________________________