Новогодний реванш (ЛП)

— Дэмиен был спасителем, — говорит она, и я делаю короткую паузу, даже не настолько длинную, чтобы она успела это заметить, а затем продолжаю двигаться и проверять тона.

— О? — говорю я. У визажиста нет такой репутации психотерапевта, как у бармена или парикмахера. Тем не менее, когда ты целый час находишься перед лицом человека, узнавая его самые большие опасения по поводу того, что он не может легко изменить, людям легко чувствовать себя комфортно, разговаривая с тобой.

— У меня не было больших надежд. На самом деле я начала этот… процесс год назад. Потихоньку копила деньги, перевозила вещи в дома друзей. Я знала, пока всё не стало… плохо, что мне нужно выбраться. Ради моих девочек. — Я киваю, но не поднимаю глаз.

Если она хочет поговорить со мной, я хочу, чтобы она чувствовала себя максимально комфортно.

— Я разослала запросы о помощи очень многим адвокатам. Но у моего мужа — бывшего мужа — есть влияние. У него есть деньги. Так что в каком-то смысле, похоже, что у меня тоже. Это лишило меня многих бесплатных услуг, и у меня просто нет денег на хорошего адвоката. И с учётом того, сколько влияния имеет мой бывший… мне нужен был талантливый адвокат.

— Мне жаль, — это всё, что я могу сказать, нанося тональный крем на её кожу.

— Всё началось со слов, — говорит она шёпотом. Мне требуется всё, чтобы не показать, что её слова повлияли на меня, не сделать паузу в нанесении макияжа на её кожу. Я не хочу, чтобы она останавливалась, поэтому не прекращаю работу. — Ничего слишком безумного. Замечания по поводу моего веса и того, как я одеваюсь. Ничего… Ничего не было достаточно хорошим.

Мои мысли перемещаются к Ричарду, к тому, как он просит меня сменить наряд или намекал, что брюнеткой я выглядела бы лучше. Комментировал мой вес, сравнивал меня с другими женщинами.

Ничего не было достаточно хорошим.

— Потом это было финансово. У меня было пособие, но едва ли. Он требовал подробные квитанции, хотел знать, куда уходит каждый цент. — Мой желудок сжался. — Я никогда не думала… Я никогда не думала, что дойдёт до этого. — Её рука поднимается, и она рассеянно показывает на своё лицо. — Я просто знала, что не хочу, чтобы мои девочки так жили, чтобы они считали это нормальным.

— Это достойно восхищения, — говорю я и решаю сказать ей, что могу соотнестись к её истории. — У меня есть старшая сестра. Она, по сути, вырастила меня. Наша мама была… не такой сильной, как ты. — Мне не нужно говорить ей, что моя мама была пьяницей, которой никогда не было дома, а мой отец был изменщиком. Ей не нужно знать, что он бросил её ради другой женщины, а она обвинила в этом нас. В конце концов, это не имеет значения. Чтобы сопереживать кому-то, не обязательно прожить ту же историю. — Я бы хотела, чтобы она была такой. Всё могло бы быть по-другому.

Небольшая улыбка украшает губы Шэрон, и она красива, когда ей удобно. Она красивая. — Приятно слышать. Спасибо, что рассказала мне об этом. Иногда… ты думаешь, не сделала ли ты неправильный выбор. Может, мне стоило просто смириться с этим, и тогда их не пришлось бы тащить через опеку и бракоразводный процесс? Им бы не пришлось видеть свою маму с синяком? Слышать, что я выдвигаю обвинения против их отца? Они никогда не видели плохого, так что для них это должно быть шоком… — Её голос дрожит от её слов, разбивая моё сердце.

— Как я вижу, ты показываешь им быть сильными, — говорю я, наклоняясь, чтобы взять кисть и закрасить точки. — Моя мама никогда не показывала нам, как выглядят здоровые отношения. Моей сестре повезло. Она нашла хорошего мужчину, который боролся за неё и обращался с ней, как с золотом.

— А ты? Дэмиен кажется потрясающим. — Я смеюсь.

— Веришь или нет, но у нас было только одно свидание, — говорю я с улыбкой, откидываясь назад, когда она откидывает голову назад и смеётся.

— Не может быть! Я подумала, что это серьёзно, когда он говорил о тебе по дороге сюда. — Я смотрю на Кэт, которая слушает с любопытством и широко распахнутыми глазами.

— Нет. Совершенно новые. Мы познакомились в приложении для знакомств несколько недель назад. — Я добавляю разные оттенки продуктов, используя их для создания бликов и контуров. — Но до него у меня долгое время был парень. — Я молчу, решая, как много рассказать этой незнакомке, и Шэрон тоже. Она оказывает мне ту же любезность, что и я ей, и в этот момент я понимаю, что в каком-то смысле я похожа на неё.

Я восстанавливаюсь после четырёх лет жизни в стране грёз, которая на самом деле была кошмаром, и я учусь жить с этим знанием. Учусь снова быть собой. Кто такая "я" вообще.

— Он не бил меня, — говорю я и делаю паузу, чувствуя себя странно. Шэрон, должно быть, замечает, понимает, потому что она успокаивает меня.

— То, что это не было плоть о плоть, не означает, что это не больно, — говорит она. Я смотрю на неё, и её глаза смотрят на меня и слезятся. Как будто она знает всё без слов. Она улыбается той натянутой улыбкой, которую вы дарите людям, когда хотите сдержать эмоции, но в то же время хотите, чтобы они знали, что вы понимаете.