Новогодний реванш (ЛП)

— Это говорит мне всё, что мне нужно знать. То, как панически бьётся твой пульс. Взгляд твоих глаз прямо сейчас. То, как ты держишь меня, как ты бежала. Хотя, naranja, если ты ещё раз попробуешь так выбежать на дорогу, я отшлёпаю тебя, когда мы вернёмся домой. — Мои глаза расширяются, но мой разум в замешательстве, пытаясь собрать всё воедино.

— Это всегда было больше, Эбигейл. Я не виню тебя за желание отомстить. Если бы ты сказала мне об этом с самого начала, я бы согласился. Ричард — засранец. Засранец, у которого не будет работы после праздников.

— Дэмиен, ты не…

— Могу. И сделаю. Это должно было произойти в любом случае, но это история для другого дня. Всё, что тебе нужно знать, это то, что это реально. Я влюбляюсь в тебя по уши, и даже если бы ты не была со мной, я бы потащил тебя за собой. — Моё сердце учащается, а губы Дэмиена подрагивают. — Да, детка. Я чувствую это.

— О.

— Да, "о". Теперь я могу поцеловать тебя, а потом мы можем забрать наши пальто и вернуться ко мне домой, чтобы я мог трахнуть тебя как следует? — Ещё один толчок моего сердца, ещё один кончик его губ.

— Почему ты не взял пальто? — спрашиваю я, мой мозг наконец-то работает достаточно, чтобы спросить.

— Детка, ты ни за что не уйдёшь без меня сегодня. Мне нужен был воздух. Я вышел прогуляться. Я уже собирался возвращаться, когда ты меня нашла. — Мой рот открывается, и его рука чуть-чуть сжимается. — Ты понимаешь. Я сказал тебе, что влюбляюсь, и я утягиваю тебя с собой.

С его словами я могу только смотреть на него, позволяя небольшой улыбке играть на моих губах.

— Тебе не нужно никуда меня тащить, Дэмиен. Потому что я уже.

Затем он целует меня, полно и глубоко, как раз когда снег начинает падать.

Это волшебный рождественский момент моей мечты — целовать этого мужчину в смокинге, ёлка Рокфеллера обрамляет нас, чистый воздух.

Месть никогда не была такой приятной.

Глава 32

25 Декабря

Эбби

Я сижу, скрестив ноги, в своей маленькой квартирке, вокруг меня беспорядок из рваной бумаги, повсюду разбросаны коробки с китайской едой на вынос.

Напротив меня сидит Дэмиен Мартинес, выдающийся адвокат по семейному праву.

Он не покидал меня почти три дня, только чтобы сходить в туалет и позвонить своей маме, чтобы убедиться, что он правильно записал информацию о её рейсе, после того как поздравил её с Рождеством.

Это было волшебно.

— Это должно стать нашей традицией, — говорю я, не особо задумываясь над своими словами. — Праздничная вечеринка, сочельник и рождественское утро у сестры, потом возвращение в город за китайской едой, подарками и отдыхом в одиночестве. — Я уже открыла несколько подарков от Дэмиена, что не должно меня шокировать, но это так. Получать подарки от этого мужчины, которые, как я знаю, он выбирал сам, а не какой-то личный покупатель или помощник, заставляет меня падать в обморок.

На данный момент я открыла два: светло-розовые спортивки с толстовкой ("Оставь их у меня, ладно? Чтобы тебе было что надеть") и дорожный футляр для моей косметики ("Поскольку ты будешь ездить туда-сюда"), всё идеально моего размера и цвета.

Дэмиен открыл набор гранёных хрустальных стаканов для виски, новую бутылку своего одеколона и бутылку любимого виски. Всё это было куплено перед вечеринкой, и совесть подсказывала мне, что я могу просто оставить это у него дома, если он откажется видеться со мной когда-либо ещё.

Но когда он бросает мне третий подарок, беспорядочно завёрнутый в красную бумагу (да, мужчина упаковал свои подарки, хотите верьте, хотите нет), глупая улыбка на его лице говорит мне о том, что я совершила ошибку, строя годовые планы, когда мы встречаемся меньше двух месяцев.

Господи, Эбби, остынь!

— Я не имела в виду… ещё слишком рано, я просто…

— Это отличная традиция, naranja, — говорит он, улыбаясь. — Мне она нравится.

А потом, потому что я никогда не могу удержать свои слова, я снова говорю.

— Знаешь, Кэт рассказала мне, что это значит, — говорю я, улыбаясь. — Ты называешь меня так неделями.

— Оранжевый? — говорит он с улыбкой, но его глаза говорят мне, что он знает, что я имею в виду. Я сворачиваю кусок рваной бумаги и бросаю его ему в голову. — Naranja означает оранжевый. Media naranja означает половину апельсина.

— Так она мне сказала, — говорю я, медленно просовывая палец под ленту подарка, лежащего у меня на коленях.

— Мой папа так называет мою маму. Говорит, что она его вторая половина, несмотря на то, насколько они разные. — Мой палец перестаёт двигаться, замирает от его честности. — сейчас это означает, что неважно, сколько они ссорятся, сколько ошибок совершают, они всегда подходят друг другу. Она всегда будет его второй половинкой. — Я облизываю губы, и его глаза наблюдают за происходящим, прежде чем он продолжает говорить. — Думаю, я уже тогда знал. В то первое утро с тобой.

У меня нет слов.

У меня нет способа ответить или сказать ему, что это значит для меня, не боясь полностью и окончательно его напугать.