Новогодний роман [СИ]

Трубу я выбрала неслучайно. Ресторанчик тихий и дорогой. Ничего и главное, никого, лишнего. Можно говорить спокойно. Нам было что обсудить. Все-таки одиннадцать лет. Одиннадцать лет… Но для начала необходимо было приодеть Павла. Он поизносился. В таком виде нельзя было идти на встречу к отцу. Совершенно невозможно. Мы заехали в несколько магазинов. Несносный мальчишка. Он вел себя вызывающе. В результате мне пришлось применить убедительные формы воздействия. Его внешним видом я осталась довольна. В гимназическом взрослом костюме, голубом галстуке, повязанном широким узлом, Павел производил необходимое впечатление. Оставалась прическа. Пришлось долго убеждать. Ничего сложного. Просто зачесать волосы набок и зафиксировать гелем. В итоге сошлись на двадцатке. Он умеет извлечь выгоду. В этом они с Альбертом похожи. Когда мы направлялись к Трубе, я ловила себя на мысли, что не испытываю никакого волнения. Спокойно и методично я просчитывала возможные варианты предстоящей встречи. Заставила Павла несколько раз повторить то, что он должен был сказать. По всему выходило, что с Альбертом никаких сложностей не возникнет. Он трус, я была уверена, что остался он таким же. Тем не менее, неприятный осадок оставался. Я думала об Альберте непозволительно много. Он должен был оставаться просто объектом. Это тревожило. Без угрозы делу, но тревожило. Нас провели к заранее заказанному столику, в тихой нише у панорамного окна с видом на реку. Шторы я попросила раздвинуть. Павел, завидев игральные автоматы, сразу принялся канючить. Я предоставила ему возможность поиграть. Хорошая черточка в создание общей картинки. Довольный, Павел умчался. Вечер сгустился. По реке прошло три теплохода. Характерный звук. Один грузовой с маяками на корме и носу. Два прогулочных со светящимися флажками. Как будто два акульих плавника проплыло. Принесли заказ. Отварные ребрышки под сладким соусом. Печеный картофель с розмарином. Не удался. Немного вина. Белого столового для меня и Хенесси для Альберта. Павлу был заказан ледяной чай с лимоном и обещано мороженое. Посетителей, кроме нас было немного. Слева вблизи бильярда. По всему супружеская пара. Очень похожи. Обмениваются незначительными репликами. Отдыхают. Он еще сильный, полный и высокий. Немного сутул. Значительные седые усы. Коммерсант или рядом. Она высокая, еще стройная блондинка. Естественный цвет. Хотя нет. Улыбаясь, она откинула назад волосы. Корни волос недостаточно прокрашены. Значит не коммерсант. Где-то служит у кого-то. Видимо семейное торжество. Ужинала девушка. Нервно ужинала. Кого-то ждала, поглядывая на часы. Внешность, без сомнения, модельная. В теплом пуловере с кувшинным воротником. В фигуре явные остаточные признаки былой аннорексии. Я знаю. Ела много и жадно. Наверное, нашла другой источник заработка. Поверх пуловера тонкая золотая цепочка. Через некоторое время к ней присоединился молодой человек. Из тех на кого можно положиться. Парочка занялась собой. Из персонала пара официантов. Около тридцати. Опытные. Без молодого смахивания крошек с костюма клиента, но и без за годы скопившегося хамства. Бармен. Судя по мохито заказанному мной тоже знает толк в своем деле. В целом среда оказалась располагающей. Без суеты и интереса. Деловая среда. Альберт появился приблизительно через полчаса после моего сообщения. Видно, что спешил. Это было неплохо. Он изменился. Хотя какая мне разница? Раздался в талии и огрубел. Стал примитивней. Было в нем раньше, благодаря молодости, какое-то свечение. Когда сама была малолеткой, я так смотрела на Джима Морисона. Теперь этого не было, но выглядел он неплохо. Женитьба на дудиловской дочке стало самым успешным предприятием в его жизни. Он осторожно сел, оглянулся по сторонам. Отметил про себя, что мы не одни и стоит виновато поднять глаза и произнести.

— Здравствуй Ирма.

Он немного помолчал и добавил.

— Ты совсем не изменилась.

Сказал так, потому что должен был что-то сказать. Трусы боятся молчания. Оно для смелых. Но мне хотелось другого. Почему то все еще хотелось. Тем лучше. Я сказала.

— Ты можешь не сжимать так сильно ноги. У меня нет пистолета, если ты об этом.

Я немного приблизилась к нему.

— Но я могла бы голыми руками переломать тебе шейные позвонки.

Он отшатнулся. Страх. Страх. Страх. Я пожалела его. Проснулась дура-баба. Нелегко ему пришлось, но с другой стороны это был его выбор. Разменять себя на мелкую копейку в чужих расчетах. Один раз захотел быть рублем и то краденым. Он сбивчиво оправдывался.

— Ирма. Не знаю. Не знаю, что на меня нашло тогда. Ты себе не представляешь, как я казнился. Как наказывал себя. Мне до сих пор кошмары снятся. Но ведь ты меня простишь? Добрая, хорошая. — он перешел на шепот. — Хочешь все может быть как раньше. Я могу развестись. Честно могу. Мне ничего не стоит, взять и развестись. Ты помнишь как нам было хорошо, мне никогда ни с кем не было так хорошо.

Я сдержалась. Я задушила свой крик. Хо-ро-шо. Ему было хорошо. А мне? Мне? Не смотря ни на что, я сдержалась. Пора было переходить к делу.