Новогодний сюрприз

Не теряя больше ни минуты, Анжела подхватила Гришу и поволокла его в избушку. Старуха молча отступила в сени, пропуская их внутрь. Только затащив Заметайкина в комнату, Анжела наконец смогла разогнуться и вдохнуть в полную силу. По лицу ее катился пот градом. Старуха Авдотья следила за ней серыми, водянистыми глазами. Затем открыла беззубый рот и подняв левую руку вверх, проскрипела:

– На стол!

– Что? – переспросила Анжела.

– На стол! – прокатилось по комнате, и старуха проворно влетела в комнату, захлопнула за собой дверь, и одним махом сорвала дырявую, вязанную скатерть. Ткнула скрюченным пальцем с длинным желтым ногтем прямо в сердцевину стола и кивнула головой.

Анжела подхватила Гришу и на этот раз он показался ей совсем легким, она даже удивилась. А потом ее накрыла лавина ужаса: – Неужели жизненные силы настолько быстро уходят, поэтому он и становится таким невесомым?

В груди все похолодело, ноги онемели, а во рту пересохло настолько, что невозможно было сглотнуть. Шершавый язык облизывал потрескавшиеся губы словно наждачная бумага, лишь еще больше раня их. Анжела почувствовала вкус крови.

– Раздевай его! – неожиданный скрип снова прокатился по комнате и вырвал Анжелу из прострации.

Она бросилась к Грише, стягивая с него на ходу перепачканную одежду. Мокрые джинсы будто вросли в тело и никак не хотели сниматься. Пуговицы на рубашке склеились с дырками и отказывались расстегиваться. Тогда Анжела рванула, что было сил и стащила с бездыханного Заметайкина. Старуха, отвернувшись к шкафу, громко рылась в ящиках. Она доставала какие-то сухие пучки с травой, мешочки с непонятным содержимым, треснутую грязную банку с сухими когтями и несколько лучин.

– Зажигай и ставь свечи к каждой конечности!

Сама при этом, запалила самую большую и водрузила ее у Гришиной головы. Колдунья схватила с пола большой веник, собранный из разных трав и веток и подожгла его. Дым окутал комнату, наполнив ее таким смрадом, что Анжела почувствовала тошноту. Этот запах невозможно было передать словами: жженое дерево и трава вперемешку с удушливой вонью паленого мяса. Колдунья ходила вокруг Гришы, обмахивая его дымившим веником. И только, когда Авдотья проходила мимо Анжелы, та смогла разглядеть, что же испускало такой отвратительный запах. В середине была лапа, покрытая короткой шерстью какого-то копытного животного. Она тлела, наполняя комнату невыносимым духом. Авдотья что- то бубнила себе под нос и обмахивала Гришу с головы до ног. От дыма щипало глаза и воздуха катастрофически не хватало. Анжела задыхалась. Гарь проникала в легкие, наполняя глотку жжением и тошнотворным привкусом. Хотелось все это исторгнуть побыстрее, но не было возможности. Колдунья начала бить истлевшим веником Гришу по груди, при этом ее бормотание становилось все громче и монотоннее. Капли крови показались на коже Заметайкина, но признаков жизни он по-прежнему, не подавал.

Анжела потеряла счет времени, ее не покидало ощущение, что они находятся тут уже целую вечность. Она настолько устала от всех переживаний и физической нагрузки, что чувствовала себя выжатой как лимон. Анжела готова была упасть на пол и заснуть. Время шло, но никакого улучшения не наступало.

– Что с ним? – прошептала Анжела, но старуха, не обращая внимания на вопрос, продолжала выполнять свои манипуляции словно находилась в трансе. И тут, грудь Гриши приподнялась, как будто большой ком шел изнутри. Что-то круглое двигалось вверх по желудку, сквозь ребра, потом через глотку. Наконец, изо рта Заметайкина вырвался белый дымовой шар.

– Окно! – крикнула старуха.

Анжела бросилась к покосившимся ставням и распахнула их настежь. В комнату ворвался свежий воздух, наполняя легкие кислородом. Белый шар парил в воздухе, Авдотья гнала его обугленным веником к распахнутым створкам. Ветки проходили сквозь шар, словно через густой туман, не причиняя ему вреда. Лишь колебания воздуха, создаваемые веником, направляли его неизбежно прочь из дома. Как только шар оказался снаружи, колдунья трижды прочертила лучиной крест и с грохотом захлопнула окно.

– Что это было? – прошептала в ужасе Анжела.

Старуха подняла руку вверх и злобно бросила взгляд в ее сторону. Губы тут же онемели и перестали слушаться.

Затем колдунья вытащила из кармана фартука кусочек мела, и начала очерчивать кривой овал вокруг стола с телом Гриши. Она долго ползала согнувшись, пытаясь сделать рисунок как можно ровнее, но сор на полу и большие трещины в рассохшихся досках то и дело разрывали круг.

– Лучину – выкрикнула она так, что Анжела вздрогнула.

Старуха капала себе на морщинистые, желтые ладони топившейся воск, скатывала его и заделывала трещины. Когда стеарин застывал, Авдотья проводила по нему мелом, восстанавливая целостность линий. Анжела бросилась помогать. Жидкие капли лились ей в ладони, обжигая нежную кожу, но она терпела, стиснув покрепче зубы и заделывала щели, наравне с Авдотьей. Замазав последнюю прореху, старуха с трудом разогнулась, хватаясь за поясницу.