Новогодний Стив (ЛП)

Она смотрит на меня в ожидании уступки или согласия, и я ошеломленно киваю.

Эта девушка…

Милая.

Нет, вычеркните это. Не милая — симпатичная.

И странно знакомая?

Или я схожу с ума, потому что только что выпил пинту пива в середине рабочего дня?

Я обретаю голос.

— Прости, в чем, ты сказала проблема? — Похоже, лампочку в ее кабинете нужно заменить, и я, конечно, могу это сделать.

В конце концов, это мой офис и моя ответственность, и как лучше подавать пример, чем физически выполнять задачу, в которой нужна помощь кому-то из моей команды.

Я могу протянуть руку помощи. В любом случае, мне все равно нечего делать до четырех часов.

— Свет над моим столом постоянно мерцает, и это сводит меня с ума. Мне нужно закончить отчеты к полудню, и я не могу позволить себе отвлекаться. Ты даже не представляешь, как это ужасно! Мне пришлось купить козырек, чтобы защититься от вспышек. Я чувствую себя скаковой лошадью в шорах.

Она смеется.

Мой желудок делает странное небольшое движение, которое я узнаю как: влечение.

Дерьмо.

Это не хорошо.

Сегодня вечером у меня свидание с Фелисити, с которой я флиртовал и болтал в течение нескольких недель, и с которой строил фундамент. Я знаю о ней больше, чем об Адаме.

А эта женщина работает на меня, и помните, что я говорил ранее о том, чтобы гадить там, где ем? Несмотря на отсутствие принудительной политики о служебных отношениях?

— У меня даже есть новая лампочка! — продолжает болтать она, указывая дорогу, петляя по лабиринту кабинок, расположенных в центре главного этажа. — Я знаю, что не должна была этого делать, но была уверена, что это легко исправить, и подумала, может быть, я могла бы поменять ее сама? Только ничего не вышло, потому что, ну... посмотри на меня.

О, я смотрю на нее.

Хорошенькая, миниатюрная, у этой женщины есть изгибы во всех нужных местах и крошечная в придачу. Я очень сомневаюсь, что она смогла бы дотянуться до потолка, если бы у нее не было семифутовой лестницы. Даже тогда это сомнительно.

— Где ты взяла лампочку?

— Мне купили в хозяйственном магазине. — Ее смех звенит по коридору. — Я собираюсь представить расходы своему боссу на следующей неделе.

Находчивая малышка.

Длинные темные волосы, экзотические глаза. Полные губы, которые не выглядят так, будто их косметически увеличили.

Я знаю ее.

Откуда знаю ее?

Эта мысль не дает мне покоя, пока мы идем к ее кабинету. Она разъедает меня, как песня, играющая в моей голове, которую я не могу узнать или вспомнить слова. Но знаю мелодию и эпоху, из которой она взята.

Я также знаю, что если посмотрю в Интернете, то найду название и исполнителя.

Так же, как знаю, что если поищу в Интернете, то найду эту девушку.

Назовите это интуицией.

Так странно знакома.

Такая счастливая и жизнерадостная.

Ее руки уперты в бедра, и я понимаю, что она стоит посреди своего кабинета, под мерцающим флуоресцентным светом, одна из лампочек выходит из строя, создавая эффект пульсации в комнате.

— Да, этого достаточно, чтобы заставить человека ослепнуть.

— Вот именно! — Она так рада, что я согласен. — Да, спасибо! Я не схожу с ума!

Боже, она очаровательна.

Как мы могли до сих пор не встретиться? Не то, чтобы я никогда раньше не был на этом этаже. На самом деле, она как раз из того отдела, который я собирался проверить.

— Где Виктория? — спрашиваю я, бросая взгляд на офисное помещение рядом с этим, зная, что именно его мой финансовый директор называет домом. — Думал, вы все сегодня работаете, чтобы закончить согласование.

Она не спрашивает, откуда я знаю о сроках сдачи отчетности, или почему я спрашиваю, где находится ее прямой начальник.

— Да, я тоже думала, что мы все сегодня работаем, но, увы, я одинокий волк. Только я и вот они.

Мой гнев усиливается из-за того, что Виктория оставила тяжелую работу своей команде, но немного утихает, когда я смотрю вниз и вижу, как милашка-бухгалтер шевелит пальцами ног, спрятанные в самые нелепые пушистые тапочки с кроликами.

— Только не говори мне, что ты с ними разговариваешь, — говорю я, входя в ее рабочее пространство.

— Хорошо, я не скажу тебе, что разговариваю с ними, хотя разговариваю с ними, — дразнит она. — Не суди меня, мне одиноко. Это не гламурная работенка.

Это заставляет меня смеяться.

Бухгалтерия, возможно, наименее привлекательная из всех кабинетных работ, но, что удивительно, она делает ее сексуальной, вероятно, из-за этих кроликов на ее ногах.

— И что теперь? — спрашивает она. — Кстати, я Фелисити.

Когда она протягивает руку, я замираю, как вкопанный, не в силах ответить. По крайней мере, не так, как нормальный человек.

Мой рот открывается, челюсть отвисает. «Эм».

Фелисити смеется.

— А ты... Том из отдела технического обслуживания? Брэд? Хэнк?

Я качаю головой, выходя из оцепенения.

— Хэнк? Кто теперь так называет своих детей? — Я протягиваю руку. — Мои друзья зовут меня Гарри.

Никто из моих друзей не зовет меня Гарри. В последний раз, когда пытались, я их поколотил, потому что это было в начальной школе, и я ненавидел это имя.

МакГиннис. Харрисон. Новичок. Ботаник.

Выбери один, вот варианты.