Читаем Новому человеку — новая смерть? Похоронная культура раннего СССР полностью

Повсеместно в Европе кладбища начинают переноситься за городскую черту со второй половины XVIII века. В то же время появляются муниципальные кладбища, управление которыми осуществляет город, а не Церковь. С 1745 года парламент Парижа предписывает открывать новые кладбища только за городской чертой, в 1784 году муниципальное кладбище появляется в Вене. Иногда эти изменения отражаются даже в языке. Например, в английском языке старые кладбища, расположенные внутри церковных оград, обозначаются как churchyard, а новые, расположенные за городом или просто вне церковной территории, — cemeteries43.

Изменения, происходившие в разных странах неодновременно и в разной форме, были связаны преимущественно с появлением государственного регулирования похоронного дела. Во всех странах проведение похоронных реформ наталкивалось на жесткое сопротивление Церкви, которая на протяжении столетий выполняла функцию утилизации мертвых тел. Но в изменившемся обществе простое механическое воспроизведение старых похоронных традиций оказывалось невозможным. Чаще всего причиной этого становились социальные потрясения и различные драматические события, в ходе которых Церковь переставала справляться с этой функцией так же хорошо, как раньше. Речь в первую очередь идет о резком изменении территориальной и временной динамики смертности в Европе, иными словами — о таких изменениях, в результате которых в определенные временны'е отрезки в одном и том же месте вдруг начинало умирать существенно больше людей. Причиной этого могли быть войны, социальные конфликты, эпидемии, а также интенсивная урбанизация, сопровождавшая индустриальную революцию. В новых условиях имеющаяся инфраструктура не справлялась с утилизацией мертвых тел и требовалось срочное реформирование похоронного дела, однако Церковь была не в состоянии его произвести. Правительства разных стран постепенно принимали законы, которые должны были упорядочить похоронное дело, вывести кладбища за пределы городов и ввести санитарный надзор за погребением. Все эти законы ограничивали, хотя и в разной мере, контроль Церкви над похоронами. Во Франции толчком к проведению реформ становится Великая французская революция, в Англии — эпидемии и резкая урбанизация, в Германии — Реформация и Первая мировая война44.

Результатом этих изменений стала, с одной стороны, постепенная секуляризация практик обращения с мертвым телом, а с другой — возникновение похоронного дела как отдельного института и его профессионализация. В то же самое время возрастает интерес к кремации, которая в течение второй половины XIX века легализуется в большинстве европейских стран.

Этот процесс продолжался во всем западном мире на протяжении XVIII-XX веков и способствовал созданию нового социального порядка. Как отмечает Томас Лакер, «те, кто в XVIII, XIX и XX веках изменил то, как хоронили и именовали мертвых, или кто выступал за сжигание их в высокотехнологичных печах, ощущали себя вовлеченными в процесс разрушения мира, который они унаследовали от Средневековья и сражений Реформации, и строительства нового мира». Этот процесс носил дуальный характер. «С одной стороны, они воплощали в жизнь разрушительный проект, стремясь уничтожить единство обширной некрогеографии и сокрушить поддерживающие ее институты, которые Церковь навязала, в частности, Европе. Ощущая мертвых основой Церкви и ее могущества, они полагали, что лишение клерикального контроля над мертвыми ослабило бы институциональную власть религиозных организаций и расчистило бы почву для чего-то нового. С другой стороны, было множество созидательных программ: мертвых можно было задействовать при образовании новых мемориальных общин, при установлении нового гражданского порядка или при выдвижении определенных политических или социальных требований. Всё это стало возможно — христианская революция, частичная отмена ее результатов и создание чего-то нового — именно благодаря тому, что долгое время удавалось задействовать мертвых. Мертвые обладают влиянием в современную эпоху, потому что они влияли на реализацию других проектов в другие эпохи в течение длительного времени (longue duree)»45.

Нормативное регулирование и похоронные реформы в Российской империи

Перейти на страницу:

Все книги серии Studia religiosa

Свято место пусто не бывает: история советского атеизма
Свято место пусто не бывает: история советского атеизма

Когда после революции большевики приступили к строительству нового мира, они ожидали, что религия вскоре отомрет. Советская власть использовала различные инструменты – от образования до пропаганды и террора, – чтобы воплотить в жизнь свое видение мира без религии. Несмотря на давление на верующих и монополию на идеологию, коммунистическая партия так и не смогла преодолеть религию и создать атеистическое общество. «Свято место пусто не бывает» – первое исследование, охватывающее историю советского атеизма, начиная с революции 1917 года и заканчивая распадом Советского Союза в 1991 году. Опираясь на обширный архивный материал, историк Виктория Смолкин (Уэслианский университет, США) утверждает, что для понимания советского эксперимента необходимо понять советский атеизм. Автор показывает, как атеизм переосмысливался в качестве альтернативной космологии со своим набором убеждений, практик и духовных обязательств, прослеживая связь этого явления с религиозной жизнью в СССР, коммунистической идеологией и советской политикой.All rights reserved. No part of this book may be reproduced or transmitted in any form or by any means, electronic or mechanical, including photocopying, recording or by any information storage and retrieval system, without permission in writing from the Publisher.

Виктория Смолкин

Обществознание, социология / Учебная и научная литература / Образование и наука
Новому человеку — новая смерть? Похоронная культура раннего СССР
Новому человеку — новая смерть? Похоронная культура раннего СССР

История СССР часто измеряется десятками и сотнями миллионов трагических и насильственных смертей — от голода, репрессий, войн, а также катастрофических издержек социальной и экономической политики советской власти. Но огромное число жертв советского эксперимента окружала еще более необъятная смерть: речь о миллионах и миллионах людей, умерших от старости, болезней и несчастных случаев. Книга историка и антрополога Анны Соколовой представляет собой анализ государственной политики в отношении смерти и погребения, а также причудливых метаморфоз похоронной культуры в крупных городах СССР. Эта тема долгое время оставалась в тени исследований о политических репрессиях и войнах, а также работ по традиционной деревенской похоронной культуре. Если эти аспекты советской мортальности исследованы неплохо, то вопрос о том, что представляли собой в материальном и символическом измерениях смерть и похороны рядового советского горожанина, изучен мало. Между тем он очень важен для понимания того, кем был (или должен был стать) «новый советский человек», провозглашенный революцией. Анализ трансформаций в сфере похоронной культуры проливает свет и на другой вопрос: был ли опыт радикального реформирования общества в СССР абсолютно уникальным или же, несмотря на весь свой радикализм, он был частью масштабного модернизационного перехода к индустриальным обществам? Анна Соколова — кандидат исторических наук, научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН, преподаватель программы «История советской цивилизации» МВШСЭН.

Анна Соколова

Документальная литература
«Ужас Мой пошлю пред тобою». Религиозное насилие в глобальном масштабе
«Ужас Мой пошлю пред тобою». Религиозное насилие в глобальном масштабе

Насилие часто называют «темной изнанкой» религии – и действительно, оно неизменно сопровождает все религиозные традиции мира, начиная с эпохи архаических жертвоприношений и заканчивая джихадизмом XXI века. Но почему, если все религии говорят о любви, мире и всеобщем согласии, они ведут бесконечные войны? С этим вопросом Марк Юргенсмейер отправился к радикальным христианам в США и Северную Ирландию, иудейским зелотам, архитекторам интифад в Палестину и беженцам с Ближнего Востока, к сикхским активистам в Индию и буддийским – в Мьянму и Японию. Итогом стала эта книга – наиболее авторитетное на сегодняшний день исследование, посвященное религиозному террору и связи между религией и насилием в целом. Ключ к этой связи, как заявляет автор, – идея «космической войны», подразумевающая как извечное противостояние между светом и тьмой, так и войны дольнего мира, которые верующие всех мировых религий ведут против тех, кого считают врагами. Образы войны и жертвы тлеют глубоко внутри каждой религиозной традиции и готовы превратиться из символа в реальность, а глобализация, политические амбиции и исторические судьбы XX–XXI веков подливают масла в этот огонь. Марк Юргенсмейер – почетный профессор социологии и глобальных исследований Калифорнийского университета в Санта-Барбаре.

Марк Юргенсмейер

Религия, религиозная литература / Учебная и научная литература / Образование и наука
Месмеризм и конец эпохи Просвещения во Франции
Месмеризм и конец эпохи Просвещения во Франции

В начале 1778 года в Париж прибыл венский врач Франц Антон Месмер. Обосновавшись в городе, он начал проповедовать, казалось бы, довольно странную теорию исцеления, которая почти мгновенно овладела сознанием публики. Хотя слава Месмера оказалась скоротечна, его учение сыграло важную роль в смене общественных настроений, когда «век разума» уступил место эпохе романтизма. В своей захватывающей работе гарвардский профессор Роберт Дарнтон прослеживает связи месмеризма с радикальной политической мыслью, эзотерическими течениями и представлениями о науке во Франции XVIII века. Впервые опубликованная в 1968 году, эта книга стала первым и до сих пор актуальным исследованием Дарнтона, поставившим вопрос о каналах и механизмах циркуляции идей в Европе Нового времени. Роберт Дарнтон – один из крупнейших специалистов по французской истории, почетный профессор в Гарварде и Принстоне, бывший директор Библиотеки Гарвардского университета.MESMERISM AND THE END OF THE ENLIGHTENMENT IN FRANCE Robert Darnton Copyright © 1968 by the President and Fellows of Harvard College Published by arrangement with Harvard University Press

Роберт Дарнтон

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Зарубежная образовательная литература / Образование и наука

Похожие книги

За что сражались советские люди
За что сражались советские люди

«Русский должен умереть!» – под этим лозунгом фотографировались вторгнувшиеся на советскую землю нацисты…Они не собирались разбираться в подвидах населявших Советский Союз «недочеловеков»: русский и еврей, белорус и украинец равно были обречены на смерть.Они пришли убить десятки миллионов, а немногих оставшихся превратить в рабов.Они не щадили ни грудных детей, ни женщин, ни стариков и добились больших успехов. Освобождаемые Красной Армией города и села оказывались обезлюдевшими: дома сожжены вместе с жителями, колодцы набиты трупами, и повсюду – бесконечные рвы с телами убитых.Перед вами книга-напоминание, основанная на документах Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков, материалах Нюрнбергского процесса, многочисленных свидетельствах очевидцев с обеих сторон.Первая за долгие десятилетия!Книга, которую должен прочитать каждый!

А. Дюков , Александр Дюков , Александр Решидеович Дюков

Документальная литература / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное