Новопотемкинские события

Писаренко до сих пор томился в психиатрической больнице, пребывая в одной палате с четырьмя помешанными, которые в отсутствие медсестер и дюжих санитаров бесились, прыгали на своих кроватях, дразня его, дико хохоча и называя его почему-то не Писаренко, а Писанкой.

Антохин тоже не спал, смотря ночью фильм о Джеймсе Бонде и представляя себя эдаким российским суперменом в летном костюме и шлеме, летящем на истребителе Су-27; вот он выпрыгивает из истребителя и приветствует выстроившийся специально для него ограниченный армейский контингент; вот он находится в подводной лодке в Атлантическом океане; вот он залезает в танк в едет в нем на войну. Всё это представлял Антохин, продолжая смотреть фильм о Бонде, почему-то думая, что, если он залезает в танк или истребитель, то он станет никем иным, как самим агентом 007.

Директор фирмы «Наша надежда» Матроскин кутил в ресторане, сидя в компании двух проституток.

В городском парке на скамеечке мирно беседовали трое интеллигентных пенсионеров, которые часто собирались вечером, сидя до поздней ночи и обсуждая разные бытовые и политические темы.

Один из них, среднего роста курносый пенсионер в очках, задал вопрос своему лысому соседу:

– Как вы думаете, а кого из бизнесменов теперь посадит Горемыков?

Лысый пенсионер неопределенно пробормотал что-то, все услышали лишь некоторые междометия:

– Гм… м-да… я… как это… я…

Тогда третий высокий пенсионер высказал свое мнение:

– Думаю, пока никого арестовывать не будут!

– Да? – усомнился пенсионер в очках.

– Да, – продолжал высокий пенсионер, – пока будут Крестовского искать.

– Чего его искать, если даже мы знаем, где он находится? – недоуменно проговорил пенсионер в очках.

– И где он находится? – спросил лысый пенсионер.

– За границей.

– Ладно, Горемыков сажать пока олигархов не будет и… – произнес пенсионер в очках, но его перебил высокий пенсионер:

– Нет, скажите, скажите мне, пожалуйста, нам всем скажите, если сажают у нас бизнесменов, то это разве капитализм?

– При чем тут капитализм или иной изм? – удивился пенсионер в очках. – Ну, посадили одного, потом второго, будут они более послушные.

– Ах, значит, вы не верите общепринятой версии о неуплате ими налогов? – хихикая, поинтересовался высокий пенсионер.

– Все они налоги платят не полностью! Ясно?

– Неужели?

– Да! – убежденно повторил высокий пенсионер. – Если все налоги у нас заплатить, можно тогда смело протягивать ноги в гробу.

– Фу, как вы трагично сказали, – поморщился лысый пенсионер, – даже противно стало.

– Вы говорите сейчас о капитализме, – продолжал высокий пенсионер, – разве у нас капитализм?

– А что же тогда?

– Вот и я хочу получить ответ на этот вопрос: какой у нас строй сейчас? – продолжал высокий пенсионер.

– Какой? – переспросил пенсионер в очках.

– Да, какой?

– А никакой.

– Не может быть!

– Может, – усмехнулся пенсионер в очках.

– Но должно быть какое-то название, – добавил лысый пенсионер. – Коммунизм, социализм, феодализм…

– Дежа вю, – предложил пенсионер в очках.

– Такого строя не было, – произнес высокий пенсионер, – что это?

– Собственно это не название строя, – сообщил пенсионер в очках.

– Но тогда что же это? Что обозначает?

– Что то или иное явление у нас было в природе. Точнее, говоря о нашем теперешнем времени, следует сказать несколько иначе – новое дежа вю.

– А как насчет демократии? – ни с того, ни с сего вспомнил о демократии лысый пенсионер.

– При чем тут демократия? – удивился пенсионер в очках.

Лысый пенсионер усмехнулся:

– Конечно, при чем тут она, когда эту демократию никто в глаза не видал!

– А что тогда у нас сейчас? – допытывался высокий пенсионер. – Вот коммунизм был якобы плох, а теперь стало хорошо?

– Бросьте вы демагогию разводить, – рассердился пенсионер в очках. – Вспомнили про свой коммунизм!

– Да! Вспомнил его! – с аффектацией ответил высокий пенсионер. – Я не боюсь сейчас всем говорить, что я коммунист.

Лысый пенсионер махнул рукой, обращаясь к высокому пенсионеру:

– Довольно, довольно… Мы пытаемся беседовать без ссор, спокойно.

– У нас сейчас флирт с демократией, – хихикнул пенсионер в очках.

– Неплохо, – похвалил пенсионера в очках лысый пенсионер. – Но я бы сказал иначе: манипулируемая демократия.

– Может, управляемая?

– Нет, манипулируемая! – настаивал на своем мнении лысый пенсионер.

– Карикатурная демократия! – предложил высокий пенсионер.

– Нет, не то, – сказал пенсионер в очках, – мое название лучше.

– Ой, придумал еще, – обрадовался высокий пенсионер.

– Ну?

– Демократия после ампутации.

– Ампутации чего?

– Это неважно, – ответил высокий пенсионер.

– Может, сувенирная демократия? – предложил пенсионер в очках.

Да, неплохо! – похвалил пенсионера в очках лысый пенсионер.

Короткая пауза.

В ночной тиши неожиданно раздался крик одного подростка: «Маша!», который повторился через минуту. Видно, неведомая Маша не нашлась – в очередной раз звал Машу не один подросток, а несколько; кричали также девчонки, пытаясь не просто выкрикивать имя своей знакомой, но и пропеть ее имя.