Новоросс. Секретные гаубицы Петра Великого

Если придется уехать, завод с собой не утащишь. Продавать по смешной цене тоже не стану. Пусть заберут даром, беззаконным образом: в этом случае британский суд несомненно утвердит мое право на часть имущества компании, находящуюся в пределах королевства. Да и в России, хоть надежда на справедливость плоха, возможен в будущем оборот, который позволит заявить претензию. Запасы готового товара и корабли, перевозящие оный, я в меру возможности постарался удалить за море. Молодых мастеров и подмастерьев тоже послал на учебу гораздо больше обычного. Английский закон не признаёт право владельца над белыми людьми, даже если на родине они крепостные; но позволительно было надеяться на добровольную верность хотя бы части из них.

Самым сложным представлялось открыть новый источник изобильного и верного дохода. Если завод в Тайболе без меня не развалится (а в руках Акинфия он будет, скорее, процветать) — то, сидя в Европе, соперничать с ним не удастся. Работа с металлом не позволит впасть в нищету — но и только. Нужны иные коммерческие идеи. Памятуя, что наивысшая пропорция прибыли достигается в заморской торговле (в сочетании с наивысшими шансами всё потерять), я тщательно изучал добытые правдами и неправдами сведения по этой части.

Легко представить, с каким нетерпением встретил я верного Луку, прибывшего в Петербург на исходе августа. "Савватий" с большей частью команды остался в Остенде, ожидая постановки в док. По докладу капитана, второе путешествие прошло не так гладко, как предыдущее: на обратном пути свирепая буря чуть не погубила корабль. Сломанную фок-мачту пришлось заменить запасным рангоутным древом и ввиду сильной течи срочно искать место для кренгования на островах близ Африки. Часть груза оказалась подмочена. Что ж, на море случайности неизбежны. Единственный способ их победить — постоянно быть во всеоружии. Не зря в лондонской компании завели строгий порядок: все суда пропускают через док после возвращения из Индии, а сделавшие четыре плавания продают, считая годными лишь для прибрежных вод в тихую погоду. Надо и нам придерживаться этих правил.

На вопрос, может ли восточная торговля обойтись без покровительства кесаря или иной коронованной особы, Лука, не обинуясь, ответил утвердительно.

— Плаванию в Кантон, Ваше Сиятельство, никто из соперников помешать не в силе. Их военные корабли так далеко на восток не заходят. Китайские пираты против медитерранских — расшалившиеся дети. При нашем вооружении они не опасны — если, конечно, не зевать. Насчет Индии не скажу. Там, говорят, судов не меньше, чем в европейских водах, а побережье усеяно факториями, как эта сахарница — осами.

Потянувшись ложечкой, капитан осторожно похитил небольшой кусок у злобной полосатой стражи и опустил в чай (собственного привоза). Чуть отпил из чашки и продолжал:

— Но когда у "Савватия" будут новая мачта, крепкий такелаж и чистое днище — он даже с грузом уйдет от любого врага. Если не грузить лишнего, конечно. Прикажут директоры в Индию — пойду в Индию. Ничего экстраординарного. Что-то не так, Ваше Сиятельство?

— Видишь ли… Приостановка хартии меняет дело. Зачем нам компания, не защищенная имперским флагом? Фактории или торговых агентов на Востоке мы можем и сами завести. Денег на закупку товара хватит. Хорошо бы иметь промежуточные станции на пути, как у французов, англичан и голландцев, — но здесь мы с остендскими директорами одинаково неимущие. Или я неправ?

— Правы, Ваше Сиятельство. Кроме последнего: одна станция все-таки есть. Стать на якорь у островов Капо-Верде теперь вправе любое судно — и оставаться, сколько угодно капитану. Торговля вольная любым товаром, не говоря уж о корабельных припасах…

— Постой-ка. Это португальские владения? Там же всегда были самые тиранские и бесчеловечные правила: еще хуже, чем у испанцев.

— Были. До недавних времен. Раньше колония славилась богатством: все рабы в Бразилию через нее проходили. Потом стали негров возить напрямую, а в конце испанской войны французские приватиры сии острова ограбили догола. Такая настала нищета, что жители и сам коррехидор Антонио Виейра слезно умоляли короля о помощи. Жуан Пятый…

— Погоди, сам угадаю. Подданные просили денег, а самый богатый монарх Европы не дал ни гроша, но позволил промышлять чем угодно. Верно?

— Именно так.

— Потому он и самый богатый, что кошель открывать не любит. Бразильское золото, конечно, тоже способствует. Нет, король правильно сделал, что дал волю: теперь его подданных деньгами снабдят иностранные моряки. Говоришь, сколько угодно — столько и оставайся?

— Да, Ваше Сиятельство. Только незачем. Недели хватит для пополнения запасов и матросам на отдых. Самое большее — двух. Что касается провианта — хлеб там дорогой, быки мелкие; одни фрукты в избытке. Апельсины превосходны: почти как неаполитанские. Рыбы вокруг островов не очень много, если не считать китов…

— А китов много?

— Более чем. Иногда видны сразу по два-три фонтана.

— Прекрасно! Еще бы вблизи Капштадта иметь пристанище и на полпути от него к Кантону. Как скоро по выходе из порта начинается цинга?