Новороссия. Восставшая из пепла

В сети появились фото двух украинских БТР-4Е после боя, со смятыми решетками и гордыми комментариями. Анализ правда показал, что противокумулятивные решетки были повреждены не гранатами РПГ, а наездами на какие-то предметы, вроде пней.

Вечер 4 июня

О потерях:

«Вчера в бою под Семеновкой погиб командир батальона 95-й аэромобильной бригады.»

Вообще, Вячеслав Пономарев любит давать оценки потерь противника по высшей планке, а Игорь Стрелков придерживается более осторожной, пессимистичной позиции. Однако тут Котыч, получив дополнительные сведения, дал следующую информацию по подбитым и уничтоженным вертолетам за 3–4 июня: «Один уже сгорел, второй лежит на боку и никуда больше не полетит, а третий (Ми-24) к ним добавился сегодня утром — упал и сгорел в районе Славянского Курорта. Подтверждаю сбитие вчера ДВУХ штурмовиков Су-25. Один упал по направлению к Красному Лиману, второй — севернее Славянска (видели, как катапультировался летчик.»

Спикер АТО Вячеслав Селезнев подтвердил потери за 4 июня: «Подтверждаем информацию о двух сбитых вертолетах под Славянском. Это Ми-24, которые выполняли боевые задачи под Славянском. Один вертолет был подбит с помощью ПЗРК, второй из зенитной установки». По словам В. Селезнева, один вертолет при обстреле получил незначительные повреждения, после ремонта он вернется к выполнению боевых задач; второй — выгорел дотла.

Всего по состоянию на 4 июня есть заявки на повреждение/уничтожение ополченцами 11 вертолетов и 2 самолетов. Украинская сторона подтверждает уничтожение 6 вертолетов — четыре Ми-24 и два Ми-8. Это именно уничтоженных, без учета поврежденных.

По моим подсчетам, безвозврат составляет 8–9 вертолетов. Для сравнения, во время первой Чеченской кампании восемь вертолетов были сбиты лишь к июню 1995 года, то есть за полгода боевых действий, а тут — всего лишь за полтора месяца.

О сегодняшних боях:

«Сегодня Семеновку обстреливали и бомбили весь день. Применили даже гаубицы калибра 240-мм. Попеременно долбили то гаубицами, то штурмовиками. У нас двое раненых. Стреляют укры из пушек очень плохо, а штурмовики после вчерашнего ниже 3 км не опускаются и, соответственно, попасть тоже никуда не могут.»

Есть версия, что авианалеты и обстрелы Славянска 4 июня были связан с приездом в этот район Александра Турчинова.

Вместе с Турчиновым в кадр попал человек, который был опознан как Ежи Дзевульский (Jerzy Dziewulski), директор польской ЧВК (частной военной кампании)[66]. Пан был депутатом сейма 1–4 созывов. Вот и первое подтверждение того, что около Славянска воюют польские наемники.

Я понимаю, что и. о. президента дал военным много ценных указаний. Но вот интересно, сам Турчинов получит льготы как участник АТО? Украинские военные, находящиеся в госпитале, в беседе с журналистом lib.ua пожаловались на отсутствие нормальной экипировки, бестолковое командование. Они также боятся, что их могут лишить социальных льгот. «Им полагаются, кроме прочего, повышенная пенсия, 75 % компенсации услуг ЖКХ, бесплатный проезд в общественном транспорте, льготы на покупку жилья. Однако, по документам, местонахождения многих военнослужащих не соответствует реальности. Это выглядит в их глазах скорее фальсификацией, чем халатностью. Раненые убеждены: кто-то „наверху“ всеми силами пытается уменьшить число участников АТО, чтобы избежать денежных выплат». Издание приводит слова одного из бойцов: «В нашей 95-й больше всего людей погибло. Каждой семье должны выплатить какую-то сумму. А они что? Никто не убит вроде, все живы-здоровы. Из пацана вынули 4 пули, а диагноз стоит — ангина».

Украинское государство ведет себя очень некрасиво, пытаясь «кинуть» военнослужащих.

А вот что они говорят о своем противнике (т. е. ополченцах): «Со стороны противника есть всё: тепловизоры и приборы ночного видения, крупнокалиберные винтовки, которые стреляют на дальние расстояния, ПЗРК, „Иглы“. Нашим войскам нечего противопоставить, кроме энтузиазма. Я „растяжки“ с сигнальными ракетами по периметру блокпоста установил на ночь. С нами просто баловались: запалы повынимали, положили рядом. Ночью. Мол, мы их видим, они для нас ничего не значат. Я не знаю, какое надо иметь оборудование, чтобы видеть так хорошо и знать, где „растяжки“ находятся»[67].