Новости со всех концов света

Стуча каблуками сапог по кафельному полу, Джон Келли пошел следом за Джоанной и в освещенном солнцем внутреннем дворике увидел капитана. Тот сидел в кресле и читал толстую книгу в кожаном переплете.

Побеседовав в тени мимозы с прямым, словно жезл, стариком, Джон Келли попросил разрешения зайти снова и вскоре действительно явился, причем принес капитану свежие газеты, а мисс Кидд подарил небольшое изящное панно из сухих роз, которое, по его мнению, могло ей понравиться.

– Было бы холошо, если бы вы звали меня Джоанной.

Джон Келли присел к пианино Элизабет и заиграл сначала «Приходи в беседку», а потом «Желтая роза Техаса», причем ни разу не подняв глаз от клавиатуры, все время ждал, подойдет ли Джоанна ближе. Вскоре девушка уже стояла возле его плеча. Келли подвинулся на банкетке, и после недолгого сомнения, грациозно подобрав юбку, она присела рядом и впервые улыбнулась по-настоящему. Нота за нотой Джон Келли научил ее своим песням.

Для него этот день стал долгим, знаменательным и волшебным: крики молочника, бредущего рядом с тихой, послушной серой лошадкой, громкий пронзительный голос, выкликавший неизвестного Тимотео, лиана душистого дурмана, спустившая на закрытые ставни побеги с крупными красными цветами, прилетевший из-за дома, с реки свежий ветер.

– Она идет вдоль реки тихой летней ночью… – запел он хриплым, неверным голосом, а потом забыл слова, хотя знал, что дальше говорится о звездах и сиянии. Через некоторое время и вовсе умолк. Просто сидел и смотрел на Джоанну.

Капитан стоял у высокого французского окна и наблюдал, как молочник и его лошадь идут мимо одного из разрушенных старинных испанских домов, мимо новых кирпичных зданий на Плаза де Лас-Ислас и удаляются в жаркий день, в историю.

Когда на закате Джон Келли все-таки собрался уходить, Джоанна встала у двери, держа его шляпу двумя руками, словно большой фетровый пирог.

– Вот ваша шляпа, – выговорила она старательно. – Будем очень лады, если плидете на ужин.

Джон Келли решил остаться в Южном Техасе и собрать дикий скот вокруг Фрайо-Тауна, к югу от Сан-Антонио, в зарослях знаменитой долины реки Нуесес. Причина того, что мало кто отваживался на подобное предприятие, заключалась в отсутствии на этой земле закона. К тому же занятие требовало храбрости, силы и выдержки. Но если человек не терял бдительности, тем самым обеспечивая себе долгую жизнь, то в награду за мужество получал небольшое, но крепкое состояние. Все зависело от умения метко стрелять и чутко спать. Джон Келли нанял в помощники людей вроде Бена Кинчлоу, который считался твердым, как кремень, говорил по-английски и по-испански и одинаково ловко управлялся как со скотом, так и с оружием. Весь пойманный скот он клеймил железным тавром, и после двух экспедиций Джон Келли стал состоятельным человеком.

В январе они с Джоанной обвенчались в доме Бетанкуров в соответствии со старинной южной традицией проводить свадьбу в доме невесты. Утром Джоанна и капитан Кидд сидели у нее в спальне на кровати и ждали, когда их пригласят вниз. А внизу ждал Джон Келли в строгом черном сюртуке и полосатом аскотском галстуке. Рядом стоял священник из англиканской церкви Святого Иосифа. У Джоанны дрожали руки. Словно ища защиты от неизвестного будущего, она сидела возле капитана в облаке из ароматов вербены с берегов речки Каламарес, апельсиновой воды и крахмала своего белоснежного платья.

– Kontah, – проговорила она срывающимся голосом, со слезами на глазах.

– Все хорошо, дорогая.

– Я еще никогда не была замужем.

– Неужели?

– Пожалуйста, Кеп-дан. – Дрожащей рукой девушка прикоснулась к сложной прическе и расшитой бисером вуали. – Не надо шутить. Мне плохо. Джон тоже никогда не был замужем. – Круглое личико покраснело, и веснушки выступили ярко, словно пятнышки на персике из холмистого края.

– Слава богу. Будем надеяться, что так оно и есть.

– Kontah, какие главные плавила быть замужем?

Капитан на миг задумался.

– Во-первых, ни с кого не снимать скальп. Во-вторых, не есть руками. В-третьих, не убивать и не воровать соседских кур. – Он старался говорить легко, хотя в горле пересохло, так что приходилось то и дело откашливаться. – А что касается позитивных предписаний, скоро вы сами их поймете. Все будет хорошо, поверь.

Он достал из кармана старинные золотые охотничьи часы, щелкнул крышкой и показал циферблат. Джоанна вытерла глаза, посмотрела на стрелки и сказала:

– Уже одиннадцать. Пола, Kontah.

Элизабет сначала окликнула их снизу, а потом, подобрав юбку, бегом поднялась по лестнице и с улыбкой заглянула в комнату.

– Джоанна, ты готова?

Девушка повернулась и крепко обняла капитана за шею.

– Мы будем часто плиезжать. Ты – мой целебный источник.

И разрыдалась.

– Да, – подтвердил капитан и, закрыв глаза, помолился о том, чтобы не расплакаться самому. – А ты – мой дорогой маленький воин. Не надо плакать, милая. – Он вложил часы ей в руку. – Хочу, чтобы ты их взяла. В последние годы время бежит очень быстро. Сколько лет я постоянно волновался за тебя и радовался, что ты рядом. И вот настал час отдать тебя другому человеку.