Новые Бермуды

— Похвально, похвально. Молодец! Начало хорошее. И так продолжалось весь день: череда пятерок в дневнике все возрастала, что вызывало у учителей, ставивших очередную пятерку, радостное удивление. А на переменах Дина красочно расписывала пейзажи треугольника.

Но, недаром говорила мама Дины: «Слишком хорошо — тоже плохо». И на последнем уроке Дина, что называется, нарвалась. Это был урок истории, и Дина, как всегда, вышла к доске, лихо оттарабанила заданную тему и получила свою законную пятерку.

Когда учитель истории Сергей Иванович открыл ее дневник, чтобы занести туда высший балл, его удивлению не было предела, потому что такого в своей практике он не видел никогда: в дневнике стояли пять пятерок подряд и все они были получены за сегодняшний день.

Какое-то время полюбовавшись на это великолепие, Сергей Иванович задумчиво посмотрел на Дину и сказал:

— Послушай, Воронцова, а не хотела бы ты выступить на школьной олимпиаде по истории? Судя по твоим ответам, у тебя есть все шансы победить.

— Ну, я как-то не думала… — неуверенно начала Дина.

— А ты подумай, — перебил ее учитель, — а завтра скажешь мне, согласна или нет. Хорошо?

— Ладно, — ответила Дина и пошла к своей парте. Когда прозвенел звонок на перемену и весь класс собрался около Дининой парты, чтобы дослушать повесть о скитаниях по треугольнику, из толпы учеников вышла Галя Романова и почти с восхищением сказала:

— Ну, Динка, ты даешь!

Дина про себя самодовольно улыбнулась и мысленно произнесла: «Йес!», что можно было перевести как самое удивительное, самое долгожданное слово — Победа.

ГЛАВА VII СНОВА В ПОХОД

Отгремели фанфары, букеты цветов, заполонившие комнату, уже начали вянуть, но медаль, которая висела над кроватью, сияла ничуть не меньше, чем в тот день, когда Дина ее получила.

Да и грамота, лежавшая на столе под стеклом, нисколько не изменилась: на белом листе золотым тиснением выведено: «Победительнице школьной олимпиады».

«Торт был вкусный, но маленький», — подумала Дина, вспоминая лица счастливых одноклассников, уплетавших Динин подарок после того, как они буквально на руках внесли победительницу — то есть ее — в родной класс.

«А Пылкин-то, Пылкин!» — закатилась от смеха Дина, вспомнив, как этот чудак, пытаясь сказать торжественную речь, начал с поздравления Дины, но постепенно набрал такую скорость, что все перестали его понимать. По всей видимости, он и сам себя не понял, потому что закончил свою тираду странным лозунгом: «Превратим наш школьный двор в зеленый сад!»

«Правду Полина говорила — начнет за здравие, а закончит за упокой», — подумала Дина и вдруг вспомнила, что подруга все еще болеет.

— Эх, жалко, Полинки не было, — вслух произнесла Дина и тут со стыдом призналась себе, что с тех пор, как вернулась из своего похода в треугольник, ни разу не навестила подругу.

Купаясь в лучах славы, принимая слова восхищения и похвалы от одноклассников и учителей, родных и близких, победительница совсем позабыла о том, что Полина все это время не выходила из дома.

Дина поднялась с дивана и решительно вышла из квартиры. Позвонив в дверь Поляковых, она почему-то не надеялась, что ей откроют, но вскоре дверь распахнулась. Полина деловито пробормотала приветствие и, не оглядываясь, направилась в глубь комнаты.

Дина закрыла за собой дверь и, удивленная странным поведением подруги, прошла за ней.

Полина уже сидела за столом, разложив вокруг себя какие-то бумаги со странными записями, картинками, нарисованными чьей-то неуверенной рукой. Все это напоминало попытки зарисовать местность и сделать пояснительные надписи, чтобы потом можно было разобрать, что к чему.

— Проходи, садись, — сказала Полина, не отрываясь от бумаг. — Хорошо, что зашла, а то я уже и сама собиралась к тебе.

— А что случилось? — встревожилась Дина.

— Да ничего, — устало ответила Полина и оторвалась наконец от бумаг. — Ты в треугольник больше не ходила?

— Нет, — ответила Дина и добавила: — Пока.

— У меня к тебе дело, — сказала Полина, внимательно посмотрев подруге в глаза. — Возьми меня с собой, когда пойдешь в треугольник.

— А зачем тебе? — удивилась Дина.

— Ты что, не помнишь, что у меня уже неделю, как отец там пропал? Дина чертыхнулась про себя, кляня свою забывчивость.

— Это мы при посторонних с мамой бодримся — и сами не вспоминаем, что отец пропал, и других просим не напоминать. Так это не потому, что мы о нем забыли, а для того, чтобы остальных избавить от необходимости жалеть нас. А мама каждую ночь до утра плачет…

Дина молча слушала это откровение и только теперь поняла, какое огромное горе живет рядом. Полина замолчала и с отсутствующим видом смотрела в окно. Дина подошла к ней, обняла и тихо проговорила:

— Ты прости меня, что я так…

Полина захлюпала носом, и ее глаза наполнились слезами. Дина, заметив это, начала ее успокаивать:

— Полина, ну, ты что?…

Но было поздно — первая слезинка уже оставила влажную дорожку на щеке девочки, и Полина, не удержавшись, уткнулась в плечо Дины и тихо заплакала. Дина почувствовала, как у нее защипало глаза, а к горлу подступил комок.