Новые безделки: Сборник к 60-летию В. Э. Вацуро

Апрель — май. Казань. Баратынский — И. В. Киреевскому: «<…> О трагедии Хомякова < „Дмитрий Самозванец“ > пишет из Петербурга брат <И. А. Баратынский>, которому Хомяков ее читал, что она далеко превосходит „Бориса <Годунова>“ Пушкина, но не говорит ничего такого, почему можно бы составить себе о ней понятие. Надеюсь в этом на тебя» <…> (Б, с. 241; мнение Баратынского после чтения трагедии Хомякова неизвестно).

Июнь. Казань. Баратынский — И. В. Киреевскому: «<…> Я прочитал здесь „Царя Салтана“. Это совершенно русская сказка, и в этом, мне кажется, ее недостаток. Что за поэзия слово в слово привести в рифмы Еруслана Лазаревича или Жар-птицу? И что это прибавляет к литературному нашему богатству? Оставим материалы народной поэзии в их первобытном виде или соберем их в одно полное целое, которое столько бы их превосходило, сколько хорошая история превосходит современные записки. Материалы поэтические иначе нельзя собрать в одно целое, как через поэтический вымысел, соответственный их духу, и по возможности все их обнимающий. Этого далеко нет у Пушкина. Его сказка равна достоинством одной из наших старых сказок, и только. Можно даже сказать, что между ними она не лучшая. Как далеко от этого подражания русским сказкам до подражания русским песням Дельвига! Одним словом, меня сказка Пушкина вовсе не удовлетворила <…>» (Б, с. 245).

Июль. Баратынский возвращается в Москву из Казани и вторую половину лета живет преимущественно в Мураново. (Датируется по письму Баратынского к И. В. Киреевскому от середины июня 1832 г., где сообщено об отъезде 19 июня из Казани в Тамбов — см. Б, с. 245, и по письму Баратынского к Вяземскому с сообщением о том, что «не доезжая до тамбовской деревни», он повернул в Москву — см. Б, с. 195, это письмо обычно ошибочно датируется 1830 годом.)

Сентябрь, 21. Пушкин приезжает в Москву (до начала октября). При встречах с Баратынским Пушкин обещает ему поговорить по возвращении в Петербург с А. Ф. Смирдиным об издании нового собрания стихотворений Баратынского (см. 1832, декабрь, 2).

Сентябрь, между 28 и 30. Москва. Пушкин — жене: «<…> Кто тебе говорит, что я у Баратынского не бываю? Я и сегодня провожу у него вечер, и вчера был у него. Мы всякой день видимся <…>» (Ак., т. XV, с. 37). Видимо, Н. Н. Пушкина полагала, что размеренный семейный быт Баратынского благотворно воздействует на Пушкина (о распорядке жизни Баратынских см. в письме С. Л. Пушкина к О. С. Пушкиной от 16.3.1833: «Видим Баратынских в Москве очень часто; не зная бессонных ночей на балах и раутах, Баратынские ведут жизнь самую простую: встают в семь часов утра во всякое время года, обедают в полдень, отходят ко сну в 9 часов вечера и никогда не выступают из этой рамки, что не мешает им быть всем довольными, спокойными, — следовательно, счастливыми» — Б, с. 426).

Декабрь, 2. Петербург. Пушкин — Нащокину в Москву: «<…> Скажи Баратынскому, что Смирдин в Москве и что я говорил с ним о издании полных Стихотворений Евг. Баратынского. Я говорил о 8, и о 10 тыс<я-чах>, а Смирдин боялся, что Бар<атынский> не согласится; следственно, Бар<атынский> может с ним сделаться. Пускай он попробует <…>» (Ак., т. XV, с. 37). Далее см. 1832, декабрь, середина — вторая половина месяца.

Декабрь, середина — вторая половина месяца. Москва. Баратынский — Вяземскому в Петербург: «<…> Д. Давыдов прислал мне начало вашего послания к нему <„К старому гусару“> <…> Он думает недели на две прискакать в Москву. Не решитесь ли и вы последовать его примеру и пригласить с собою Пушкина? Тогда слово будет делом, тогда Будут дружеской артели Все ребята налицо <цитата из упомянутого послания Вяземского> <…>. Я продал Смирдину полное собрание моих стихотворений» (Б, с. 246–247; права на издание были, видимо, перепроданы в 1833 г. московскому книгоиздателю А. С. Ширяеву; 2 тома «Стихотворений Е. Баратынского» вышли в 1835 г.).

1833.

Февраль, 3. Москва. Баратынский — Вяземскому в Петербург: «Наша московская литературная братия <И. В. Киреевский, Языков, Чаадаев и др.> задумала издать альманах к светлому празднику <издание не состоя — лось>, и мне препоручено, любезный князь, просить вашего содействия <…>. Попросите Пушкина нас не оставить и дать хоть безделицу в знак товарищества. Вероятно, у вас бывает Гоголь, автор „Вечеров на Диканьке“, и наверное он часто видится с Пушкиным. У него много в запасе. <…> Прошу Вас поклониться от меня Пушкину. Я ему очень благодарен за участие, которое он принял в продаже полного собрания моих стихотворений <см. 1832, декабрь, 2; декабрь, середина — вторая половинах Я ему обязан тем, что продал его за семь тысяч вместо пяти <…>» (Б, с. 247–248). См. далее март, 7.