Новые Боги (СИ)

Илона не прекращала своих взываний, но на площадке разрушенного храма ничего не происходило. Парис уже начал было думать, что так и не увидит чего-то значимого, но в этот момент почувствовал ступнями мелкую дрожь. Несколько камешков звонко брякнули у него под ногами. Прекрасно понимая, чем им это грозит, Апостас крикнул:

— Илона, дрожь земли! Бежим отсюда!

Но амазонка его не услышала. Или услышала, но не придала значения его воплям. Вместо этого девушка использовала одну из своих татуировок, направив магический импульс в мрамор разрушенного храма. Словно этого и дожидаясь, невесомая пыль с пола взвилась в воздух. Парис, раскрыв рот, наблюдал, как мелкая взвесь приходит в движение и из нее прямо перед Илоной соткался стройный женский силуэт.

— Я рада, что ты пришла, доченька.

Силуэт протянул руку к Илоне, но та отшатнулась:

— Антиопа? Почему на мой зов пришла ты? Я взывала к Ипполите!

В голосе призрака сквозила неподдельная грусть:

— Ты воззвала к матери. И я пришла.

Если бы сейчас рядом с Илоной ударила молния, это поразило бы ее гораздо меньше, чем слова призрака:

— Но… Как?! Ведь Ипполита была матерью для каждой из нас! Я не могу быть твоей дочерью!

— И все же это так, девочка моя. Я выносила тебя, несмотря на неудовольствие сестры. И я же одарила тебя Талантами, втайне от всех. Даже от Ипполиты. Именно поэтому ты сохранила свои способности после ее смерти. Остальные амазонки утратили свой дар.

По щеке Илоны скатилась слезинка:

— Но как это возможно? Нам всегда твердили, что Ипполита — наша общая мать. Что это именно она позволяет любой из амазонок понести и родить. Она приветствует нас, когда мы приходим в этот мир и она делится с нами благословением цветов.

— Так и есть… Было. Но только не с тобой. Ты моя плоть и кровь. А теперь — последняя из амазонок. Все остальные со смертью Ипполиты стали простыми смертными женщинами.

Парис старался не дышать, чтобы лишний раз не напоминать о своем присутствии. Напрашиваясь на перенос вместе с амазонкой, он надеялся увидеть что-то необычное, но даже в самых смелых мечтах не мог представить, что его желание исполнится настолько ярко.

— Послушай меня, девочка моя, — продолжила Антиопа. — Мы наблюдали за твоими успехами и я хочу сказать, что гордились ими. Я гордилась. Теперь ты — последняя из амазонок. Я не стану просить тебя мстить. Это опасная стезя, которая может привести к гибели. Но ты должна выжить. И победить. Потому что только у тебя отныне будет возможность вернуть наш народ к былому величию.

— Что ты имеешь ввиду?

Однако призрак Антиопы не ответил. Вместо этого пыльный силуэт взорвался и пришел в движение. Вихрь обволок вскрикнувшую амазонку, скрыл от глаз Париса, приподнял над землей. А затем амазонка почувствовала, как в ее разум проникает что-то. Чужое, но в то же время родное, свое.

Это закончилось так же неожиданно, как и началось. Просто в какой-то момент Илона поняла, что сидит на холодном мраморе древнего разрушенного храма, а ее призрак ее матери, которую девушка всю жизнь считала лишь наставницей и боевым командиром, стоит рядом с ней, с каждым мигом теряя в плотности. Невесомыми волнами осыпаясь вниз.

— Теперь в тебе живет моя частичка. Слушай свое сердце, оно подскажет, как быть дальше.

— Нет, мама! Стой!

Но призрак Антиопы уже потерял форму, рассыпался на мельчайшие крупицы, а налетевший ветер развеял все, что от него осталось.

Парис смотрел на амазонку, которая только что обрела и тут же потеряла мать, и не мог набраться решимости прервать молчание. Хотя его так и распирало это сделать, благо причин на это хватало.

— Кхм…

Кашлянул бывший маг и Илона медленно повернулась в его сторону, смахнула одинокую слезинку.

— Я понимаю твои чувства, но нам стоит поторопиться. Нужно вернуться к порталу, пока он не схлопнулся.

Парис едва не сказал это на наречии амазонок, но вовремя спохватился. Ни к чему ей знать, что разговор с матерью не остался для него секретом.

Все еще находящаяся под впечатлением от произошедшего Илона нашла в себе силы лишь кивнуть и, словно сомнамбула, последовала за Апостасом. Парис, не желая возвращаться тем же путем, что и попал сюда — то есть вниз по отвесной скале, пошел в сторону пологого склона. Между делом покосился на сопровождающую его девушку и не без пафоса сказал:

— Прими мои поздравления, Илона.

Она непонимающе посмотрела на своего спутника, явно не понимая повода для радости:

— О чем ты говорить? С чем меня поздравлять?

— А ты еще не почувствовала? Посмотри на свои руки.

Илона послушно выполнила просьбу и ахнула. Красные маки, до этого густым ковром покрывающие лишь предплечья, разрослись. Теперь татуировки охватывали еще и плечи, немного заползли на шею, ныряли под тунику, явно намекая, что лишь руками не ограничились.

Справившись с потрясением, девушка поспешила за удаляющимся Парисом, решив, что сейчас не лучшие время и место для любования неожиданно возросшим могуществом. В этот момент на самой границе сознания ей почудился едва слышный удовлетворенный смешок, произнесенный очень знакомым голосом.

* * *