Новые чувства (СИ)

— Ты уверенна, что хочешь поговорить именно здесь? — обеспокоенно сдвинул брови к переносице парень, намекая на разбушевавшуюся погоду.

— Да! Иначе я опять буду искать возможность сбежать, — и не дав ему ответить, тут же продолжила. Неуверенно, но постепенно, слово за словом и говорить становилось легче: — Рома, пойми, у меня совершенно нет опыта в отношениях. Я ранима, чувствительна и очень, — специально решила выделить и повторить, — очень мечтаю обрести того, в ком смогу раствориться от любви, дышать с ним в унисон и каждый день просыпаться и нежиться в объятьях, как это было с тобой.

Кажется, искорки счастья заклубились в наших глазах одновременно, когда я упомянула утро.

— И я понимаю, что уже начинаю тебе говорить: «Нет», хотя внутри кричу: «Да!». Поэтому я хочу, чтобы ты знал, все мои поцелуи, объятья и прочие нежности — они абсолютно искренни и осуществимы под велением сердца. Все твои поцелуи и объятья для меня становятся зависимостью. Наркотиком! От которого я вынуждаю себя отказываться! Знай! — осторожно свободной рукой прикоснулась к его лицу, поглаживая. — Я отказываюсь не потому, что не хочу, а потому что боюсь. Боюсь тебя и своих чувств! И… Ром, прости меня, пожалуйста, прости за это! Но я не смогу поверить твоим словам о любви, о том, что я точно та самая, кто тебе нужен и больше никто меня не заменит. Эти слова только ранят тем, что могут оказаться неправдой. Очередной твоей уловкой и… И мне так стыдно! — меня переполнили эмоции и чтобы скрыться, я крепко обняла его, прижалась щекой к куртке, чтобы снова спрятать свои глаза и не смотреть в его, в которых сейчас чувства сменяли одним за другим — непонимание, желание, сочувствие, жалость, обеспокоенность, растерянность и в какой-то мере даже испуг.

От куда ни возьмись, жгучие слёзы загорели на глазах, и я с силой зажмурилась. Ну вот, не было печали — снова раскисла от чувств к байкеру.

Некоторое время мы молчали. Рома дал мне собраться с мыслями, поэтому просто поглаживал по спине и ничего не говорил. И я была благодарна ему за это.

— Мне стыдно за моё недоверие к тебе. Я знаю, что ты не заслуживаешь его, но всё равно ничего не могу с собой поделать! И я уже не знаю, защищает ли оно меня или наоборот, губит и мучает. Я сама себя загнала в это состояние и теперь не могу совладать со своими чувствами. Из-за меня всё стало так запутанно и сложно. Прости… Во всём виновата только я. Не подойди я тогда, у собора, всё было бы совсем по-другому.

На этом я замолкла и ощутила, что сразу стало и одновременно легче, и тяжелее! Теперь вообще не хотелось выходить из объятий Ромы. Они казались для меня спасительными, единственным островком, где не обидят, всегда согреют и пожалеют. Собственно, сейчас оно так и было. Вокруг нас — стена дождя, но он обнимает меня и мне тепло.

Господи, я противоречу самой себе! Говорю, что не доверяю ему и при этом считаю его единственным, кто защитит.

— Маленькая моя, ты не должна просить прощения! — голос Ромы был спокойным, но по ноткам было слышно, что он сам ощущал сейчас какие-то терзания на сердце. — Это абсолютно нормально, что ты не доверяешь такому козлу, как я. Это даже хорошо, нет, прекрасно! Ты заботишься о себе и думаешь о последствиях. Но если разум и чувства кричат о разном, то они никогда не смогут договориться и прийти к компромиссу. И из-за этого будешь страдать ты, пока не решишь кого слушать, а кого заткнуть. Когда пройдёт время, тот, второй, всё равно выплюнет кляп, что ты засунула в него и начнёт действовать по обстановке: если он был прав и у тебя на душе и так хреново — начнёт пилить, пуская яд и делая только хуже, а если про него совсем забудут, то он приложит все усилия, чтобы дать о себе знать и посеять в тебе острые семена сомнения. Так что плохо будет в любом случае, если ты, именно ты, сделаешь так, чтобы разум и чувства были согласны. Не может быть отдельно разум и отдельно чувства. Их очень важно совмещать и пока ты не сделаешь это, внутри тебя будет война и перейдёт она во временное затишье или объявит мир — зависит только от тебя.

Когда Рома сказал последнее слово, свободной рукой он легонько сжали мои плечи, заставляя меня отстраниться от него и поднять голову к глазам, в которых плескалась уверенность и твёрдость слов, за которые он был готов отвечать. Он сжал левое плечо.

— Я не хочу ранить тебя и причинять боль. Я хочу, чтобы у нас с тобой всё было исключительно прекрасно, жарко, чувственно и по согласию. Ну, иногда можно по обижаться, но только для того, чтобы взбудоражить застоявшиеся чувства и мириться в обнимашках. Я скажу тебе то, что сказал тогда, в кино: я хочу быть честен с тобой. И я всё это время был честен, и буду таковым дальше. Масянь, я заставлял когда-нибудь тебя делать то, чего ты не хочешь или тебе не нравится?

Не смогла не улыбнуться и не прикоснуться к его щеке.