Новые эмпирико-статистические методики датирования древних событий и приложения к глобальной хронологии древнего и средневекового мира

Гошар считает, что начинал свой подог Поджо один, но был вскоре вынужден посвятить в это дело и Никколи. Сначала они, вероятно, пустили в обращение так называемый Второй Медицейский список, а Первый придерживали в целях «содрать две шкуры с одного вола». Однако вскоре рынок был испорчен появлением значительного числа разоблаченных подлогов. Поджо не решился рисковать второй раз. Этот Первый список был, вероятно, пущен в обращение его сыном – Джованни Франческо, после того, как он промотал все состояние отца.

Кроме указанных произведений фирма Поджо-Никколи пустила в обращение тексты следующих классических авторов:

полного Квинтилиана,

некоторые трактаты Цицерона, семь его речей,

Лукреция,

Петрония,

Плавта,

Тертуллиана,

некоторые тексты Марцеллина,

Кальпурния Секула и др.

После находки Тацита рынок всколыхнулся. В 1455 году «Энох д'Асколи нашел в каком-то датском монастыре (и снова монастырь, и снова на севере) Тацитовы „Диалог об ораторах“, „Жизнеописание Агриколы“ и „Германию“, язык которых и характер, как известно, значительно разнятся от „Истории“ и „Анналов“... Появились на рынке „Facetiae“, приписываемые Тациту, и подлог был не скоро разоблачен» [9],с.350-351.

Еще раз повторим – Гошар и Росс настаивали на теории подлога Тацита лишь потому, что верили скалигеровской хронологии. Отказ от нее и перенос событий античного Рима в X-XIII века н.э. кардинально меняет наше отношение даже к таким событиям, как загадочное участие Поджо в обнаружении книг Тацита.

3. КАКОВ БЫЛ СРЕДНЕВЕКОВЫЙ ЗАПАДНО-ЕВРОПЕЙСКИЙ ХРИСТИАНСКИЙ КУЛЬТ?

Что мы знаем сегодня о западно-европейском монашестве средних веков? Открываем, например, книгу Александра Парадисиса «Жизнь и деятельность Балтазара Коссы. (Папа Иоанн XXIII)». Минск, Беларусь, 1980.

"От отшельнической и благочестивой жизни монастырей первых веков христианства не осталось и следа, разложение церкви и нравов в них достигло невероятных размеров... Не способствовала строгости нравов и одежда монахинь, подчеркивавшая их природную красоту и стройность... Почти все монастыри Италии, – пишет Родоканаки, – принимали мужчин-посетителей... О жизни монастырей в Венеции мы узнаем не только от Казановы. Сан Дидье пишет: «Ничто в Венеции не вызывало такого интереса, как монастыри.» Были там частыми посетителями и вельможи. И так как все монахини красивы и стройны, ни одна не оставалась без любовника. А забота надзирательниц о нравах выражалась в том, что они помогали монахиням находить более искусные способы встреч с любовниками и покрывать их. Во время карнавала в Венеции (а его там растягивали почти на полгода) женские монастыри превращались в танцевальные залы, заполнялись мужчинами в масках... Платье было узким, в талию, с большим декольте, дававшим возможность увидеть белое и пышное тело монахини (см. Rodocanachi (E.), La femme Italienne, avant, pendant et apres la Renaissance, Paris, 1922). Пельниц (Polnitz Charles Louis) пишет, что венецианские монахини завивались, что они носили короткие платья, не закрывавшие стройных ног, а грудь они прикрывали лишь тогда, когда пели в церковном хоре. Одежда монахинь Рима также не отличалась скромностью. А флорентийские монастыри, по свидетельству одного настоятеля мужского монастыря, посетившего Флоренцию, напоминали мифологических нимф, а не «христовых невест» (см. Pizzichi, Viaggio per l'alta Italia, Firenze, 1820). Во многих монастырях были устроены театры и разрешалось давать представления, но играть в них могли только монахини... Не отличались выдержанностью и монахини Генуи. В одном из папских указов с прискорбием отмечалось: «Сестры из монастырей святого Филиппа и святого Иакова бродят по улицам Генуи, совершают непристойные поступки, которые диктует им их необузданная фантазия...»[428], с.160-162.