Новые горизонты

За привезённого шамана взялись через час. Похоже, как я его привёл и посадил на стул, так он с него и не вставал. Сидит такой бородатый столбик с глазами и даже моргать боится. Старшая сперва поздоровалась, затем минуту молча к нему приглядывалась, а закончив осмотр, улыбнулась и попросила рассказать о знакомстве с бандитами.

Ну, дед и выдал приключенческий триллер в своём любимом стиле мелко нарубленных предложений с разнообразными завитушками. Красиво так всё описал, особенно мне понравилась концовка:

— И тут мы встретили Смерть, и он их всех убил.

Софа вопросительно посмотрела на меня, а я в ответ смог лишь кислую физиономию скорчить да руками развести. Чую, после Хоттабыча и мои мозги конкретно прополощут. Ай, ладно, главное, судя по реакции нашей старшей, шаман не врёт и к бандитам отношения не имеет. Дальнейшую беседу о жизни тунгусов, о травах, о лечении, о духах-помощниках и прочей лабуде я слушал уже вполуха, размышляя о том, как бы незаметно скататься в Канск и прищучить там одного усатого чиновничка.

Правда, в конце дедулю стали на обучение раскручивать, и я встрепенулся. А он, продолжая изъясняться короткими фразами, старательно отбивался:

— Ты великая мать. Ты многое можешь. Но шаманом тебе не быть.

Интересно, когда это он успел осознать, что наша экстрасенсорша — «великая мать»?

— Потому что я женщина?

— Потому что ты старая.

«Супермама» недоумённо захлопала глазами, а я еле сдержал смех — давно не видел её такой растерянной.

— Ты умная. Но всё умом не измеришь.

Ух ты, какая знакомая песня: умом шаманов не понять, в шаманов можно только верить. Помнится, ещё на хуторе мне нечто подобное Софа о своих способностях толковала.

— Хочешь боле ведать? Я помогу. Но не думай стать шаманом. Вот он мог бы стать шаманом, — крючковатый палец показал на меня, — но не станет.

Теперь пришла пора удивляться мне:

— Что, я тоже старый?

— Твой дух старый. Он не захочет принять новое.

Во дед даёт! Я и новое — да мы же сейчас как близнецы-братья. В моей голове столько нового для этого времени, что дедуле такое и в страшном сне не приснилось бы.

— А попробовать-то можно?

— Можно. То будет моя служба тебе, Смерть. Но дух твой всё равно поведёт тебя своей дорогой.

— Да пущай ведёт! Уж со своим-то духом я договорюсь.

Старик задумчиво посмотрел на меня, покивал головой каким-то своим мыслям и… ничего не ответил.

В общем, Софа с Хоттабычем заключили соглашение: поживёт он у нас немного, опытом поделится. Заодно мне лекции почитает, буду в скором времени знать, как правильно в бубен стучать… В шаманский бубен. Напросился на свою голову. И дёрнул же чёрт с вопросами лезть!

Покинул обсуждающих высокие материи экстрасенсов уже под вечер, хотел до ужина разделить добытое в бою серебро. Как провести делёж и не обидеть Василия, я не знал, поэтому откровенно спросил, какую, по его мнению, долю он заслуживает. Оказалось, никакую.

Во-первых, был на службе, а во-вторых, не успел ничего сделать. В некотором роде я с ним, разумеется, согласен, и жаба в моей душе удовлетворённо квакнула, но… жадность в таких вопросах чревата последствиями. К сожалению, гадкое чувство обделённости иной раз, как вода по капельке, точит самый крепкий камень верности, в той жизни мне довелось такое наблюдать.

— Хорошо. Тогда за активные и смелые действия в бою объявляю тебе благодарность.

Василий вытянулся в струнку:

— Рад стараться!

— И выписываю пятьдесят рублей премиальных, на обзаведение амуницией и оружием.

Казак как-то неопределённо повёл носом, скосил глаза вниз и выдал:

— Да что амуниция, Александр Владимирович, мне бы сабельку, как у вас. А денег от щедрот ваших и так вполне хватает.

Ого! А губа у него не дура. Я новую саблю только вчера доделал. Между прочим, сам ковал, сам полировал, сегодня испытал, а он на неё уже глаз положил. Ох хитрый! Конечно, до дамасского клинка моей сабле далеко, но скажу без ложной скромности: даже то, что получилось, сейчас немалых денег стоит, потому что сил, знаний, времени и материала в её изготовление вложено изрядно. Там же уйма слоёв стали — и новой, тигельной, с разнообразными присадками, и старой, мягкой, с Абаканского завода. Да я две недели в кузне потел, молотом махая. Кучу заготовок извёл, пока добился того, чего хотел, в той жизни ведь лишь ножи охотничьи ради баловства делал. Эх-х…

— Ладно, будет тебе сабля через месяц. И револьвер, что я дал, отныне можешь считать своим.

Василий ещё громче гаркнул:

— Рад стараться!

— Но амуницию ты всё равно с первой зарплаты в порядок приведи.

— Слушаюсь!

Не успел отвернуться, как он продолжил:

— Александр Владимирович, там, на полянке, я у варнаков по кошелям да за пазухами пошарил.

Ну кто бы сомневался в казачьей предприимчивости!

Я, усмехнувшись, полюбопытствовал:

— И много ль нашарил?

— Меди с серебром у них восемь рублей на круг было, да ассигнациями девять рублей у старшого. Но… — он замялся, — тут такое дело… ещё у него бумажка одна обнаружилась. Уж больно интересная.

— Интересная, говоришь? А как ты понял, кто у них старшой?