Новые горизонты

Боже, и за что мне всё это?!

Только успели подготовить оборудование для Питера и отправить караван, как пришёл большой заказ от купца Сибирякова. Наши паровики, инструменты и станки, выставленные на иркутской мануфактурно-ремесленной выставке, вызвали огромный интерес у тамошних купцов и промышленников. Похоже, зима у моего напарника Потапа будет жаркая, я ведь ему ещё и кучу заказов по оборудованию для золотых приисков оставил. Как-то не вовремя я уезжаю, совсем не вовремя, ещё годик здесь покантоваться не помешало бы. Но… планов уже не изменить.

Ай, ладно, сложилось как сложилось. Производственный процесс мы отладили от и до, количество рабочих у нас с каждым днём возрастает. Идут на завод люди, причём охотно идут. И это радует. Так что Потап справится, вон он какой довольный стал, когда о новых заказах узнал, выглядит прям как кот, объевшийся сметаны.

Последние дни перед отъездом пролетели в бешеной лихорадке. Беготня по заводу и городу не прекращалась целыми днями, хотелось до отъезда успеть сделать всё. В результате я задёргал и рабочих с мастерами, и напарника Потапа, и Гната, да к тому же и трактор чуть не угробил. Слишком долго он на морозе простоял, еле потом отогрели и с места стронули. Паровые трактора и паровозы не любят холодов и требуют постоянного подогрева. Что будет, если замёрзнет вода в котле, лучше и не представлять.

Двадцать третьего весело отпраздновали мой день рождения. Александру Патрушеву по документам уже восемнадцать лет, а это значит, подрос общественный статус моей персоны — отныне могу жениться. Соответственно, увеличилась моя значимость в глазах окружающих, и вопросами о моём браке теперь не только нашу старшую донимают, но и меня самого. Отцы девиц, созревших для замужества, в разговорах со мной регулярно на тему продолжения рода съезжают, а сами девушки при встрече улыбаются всё шире и шире.

Ну… наверно, и правильно, что мы отсюда сматываемся. Может, за время нашего отсутствия страсти немного поутихнут. А то даже Любовь Сергеевна — моя дама сердца… хм… ну или того, что пониже, — начала какие-то непонятные намёки делать. Мол, не пора ли увеличить продолжительность нашего совместного времяпрепровождения: «Завтракать, ужинать и ночевать ты и у меня можешь». Опыт прошлой жизни подсказывает: пора делать ноги.

К концу ноября мы завершили все дела, оформили и подписали бумаги. При содействии губернатора получили подорожные. В этот раз как большое начальство поедем — на тройках. Отправляемся впятером: Софья Марковна и Светлана с Машулей в одной кибитке, а я с поручиком Вяземским в другой. Он вполне выздоровел для дальней дороги и, хоть пока ещё немного слаб, оставаться в Красноярске категорически отказывается. Ха, боится невесту одну отпускать. Ну как же, вдруг красавицу Светлану в столице уведут.

Утром двадцать пятого мы наконец-то тронулись в путь. Прощай, Красноярск! Ты нам очень понравился, но дела зовут в дорогу.

Глава 13

Не знаю уж, Софа так наворожила или старик Хоттабыч хорошую погоду нашаманил (он перед нашей отправкой целый час с бубном плясал), но долетели мы почти до самого Нижнего Новгорода без проблем и задержек и лишь в двух перегонах от него попали в буран. Теперь день, а то и два, нам придётся отсиживаться на постоялом дворе, пока снежная круговерть не уляжется. Кстати, и помощь губернатора оказалась нелишней, три лошади вместо двух, да ещё и с колокольчиком на дуге, прекрасно ускоряют движение. Сейчас езда с колокольчиком — это привилегия, почти такая же, как в двадцать первом веке езда с мигалкой. И дорогу все уступают, и лошадей меняют в первую очередь.

Оглядываясь на проделанный путь, я с удивлением понимаю: вспомнить почти нечего. Сквозь замёрзшие окна кибитки невозможно что-либо разглядеть, а на почтовых станциях наш транспорт не задерживали. Пока лошадок распрягали-запрягали, мы или обедали, или чай пили, согреваясь, или просто гуляли, разминая ноги. Ехали и днём и ночью, спали в кибитках во время движения (там не сиденья, а почти кровати). Я так вообще после выезда из Красноярска в какой-то коматоз впал, Вяземский мне вопросы задаёт, а я лежу в этаком полусне и ответить не могу, язык работать отказывается. Видать, сказалась напряжёнка последних месяцев, не железный я всё-таки. Более-менее оклемался только через пару дней, и то долго ещё квёлым оставался.

Не опасно ли было передвигаться ночью? Ну что тут сказать? Естественно, опаснее, чем днём. По статистике происшествий, всякие несчастные случаи происходят в тёмное время суток раза в три чаще. Это и нападения бандитов, и разнообразные поломки экипажа, и ошибки ямщиков (они иногда с дороги сбиваются). Но Софья Марковна с Хоттабычем перед самой поездкой в один голос заявили: «Всё будет хорошо», и я им поверил. Расслабляться, разумеется, не стал, спал вполглаза и револьверы всегда под рукой держал, поручик тоже. Мало того, я и Машке маленький револьверчик в дорогу дал, ведь стрелять она умеет. Осенью, не выдержав её жуткого напора, мне пришлось учить это наглое чудо обращению с оружием вместе с бизонами.